- Ближе к вечернему эфиру здесь вообще начнется ад, - усмехнулся Рольф. Он отвел меня в рабочий кабинет, совсем небольшой: только письменный стол да шкаф. Одна из стен была стеклянной, и я мог наблюдать за суетой в ньюсруме: журналисты громко переговаривались, вели трансляции или же просто слонялись между столов без дела. Наконец, пришла мама. Вид у нее был измученный.
- Волнуешься?
- Нет, - соврал я. С каждой минутой тревога нарастала, в животе раскручивалась воронка торнадо. Еще дома я попытался набросать какую-то речь, но выходило так бессвязно и глупо, что раз за разом я комкал листок и бросал в мусорную корзину.
- Ты выйдешь в самом конце программы. Но от твоих слов будет многое зависеть, понимаешь? - мама устало потерла лоб и заглянула мне в глаза.
- Да.
- Никуда не выходи. Не хочу, чтобы вы случайно столкнулись с Шульманом в коридоре.
В четверть седьмого Вики, мамина ассистентка, провела меня в аппаратную. Шоу должно было начаться через несколько минут. Зрители уже полукругом расселись на своих местах. Я нашел глазами Шульмана - молоденькая девушка припудривала ему лицо большой кистью.
- Внимание, три минуты до эфира! - сказала мама, склонившись к микрофону. Никогда прежде не видел ее такой строгой, сосредоточенной.
Шульман досадливо отмахнулся от гримерши и замер перед одной из камер в заученной позе, лощеный, загорелый, в костюме с голубой искрой. На больших экранах в студии высветилась заставка шоу. Зрители зааплодировали.
- Добрый вечер! - сверкнул фаянсовой улыбкой Шульман. - Признаюсь, тема сегодняшнего шоу возникла совершенно спонтанно, но обойти вниманием событие такого масштаба было бы непростительно: сегодня исполняется ровно сто лет со дня основания клиники Швацвальд. Без преувеличения, на сегодняшний день это лучшая клиника Европы, оснащенная в соответствии с последними достижениями научной мысли. Клиника, где ежегодно проходят лечение сотни детей, страдающих тяжелыми недугами. Впрочем, гораздо лучше меня о Шварцвальде и применяемых там уникальных методиках лечения расскажут эксперты. Давайте поприветствуем первого гостя: уполномоченный представитель комиссии Международной организации по расовой гигиене Алфред Шаллмайер! Спасибо, Алфред, что несмотря на вашу безумную занятость, выкроили время для участия в программе!
Я сжал челюсти так, что зубы скрипнули. Всматривался в худое, изможденное лицо этого человека, упакованного в серый наглухо застегнутый костюм, напоминающий стальную броню, в плотно сжатые бескровные губы, в глубоко посаженые глаза - смотрел и запоминал, чтобы уже никогда не пропустить это лицо в толпе.
- Алфред, по долгу службы вам приходится часто бывать в Шварцвальде. Какое впечатление о клинике у вас сложилось?
- Исключительно благоприятное. Благодаря неустанным научным изысканиям профессора Айзенблата клиника находится буквально на острие современной фармацевтики, преподнося одно удивительное открытие за другим. Изобретенные им вакцины и лекарственные препараты облегчили жизнь многим пациентам, долгие годы страдавшим от тяжелых заболеваний. Стоит отметить, что лечебный процесс в клинике выстроен безукоризненно, и в этом отношении Шварцвальд напоминает четко отлаженный и безупречно подогнанный механизм швейцарских часов. Безусловно, это всецело заслуга старшей сестры, мадам Фавр, которая виртуозно справляется с множеством возложенных на нее обязанностей.
- Правда ли, что вас связывает многолетняя дружба?
- Да, мы познакомились около десяти лет назад. В то время я возглавлял рабочую группу по разработке проекта закона о расовой чистоте и нашел в лице мадам Фавр истинного апологета базовых принципов генетической селекции.
- И сегодня мы бесконечно счастливы поприветствовать ее в нашей студии, - расплываясь в медовой улыбке, произнес Шульман. Я вздрогнул и вцепился пальцами в спинку маминого кресла так, что костяшки побелели. - Подчеркну, что в силу высокой занятости мадам Фавр покидает Шварцвальд лишь в исключительных случаях.
В студию вошла мадам Фавр. Улыбнулась восторженно хлопающим зрителям. Шульман подскочил к ней и учтиво поцеловал руку, а затем усадил на диван рядом с Шаллмайером. Кокетливо улыбнувшись, она поправила пластмассовую прическу. Мое сердце ухнуло в живот и затрепыхалось там, как выловленная рыба.
- Мадам Фавр, вы посвятили клинике больше двадцати лет, стали, без преувеличения, ее ангелом-хранителем. Как вы нашли свое призвание?
- Забота о здоровье будущих поколений - что может быть важнее? - улыбнулась Фавр. - Именно для этой благой цели весь персонал клиники трудится, не покладая рук. И, смею надеяться, мы уже достигли немалых успехов... Выбрав путь разумного контроля репродукции на генетическом уровне, современное общество отыскало спасительный выход из тупика.