ОТВЕЧАЮ: Мы знаем о том, что Христос повелел Евхаристию благословлять, освящать и ясти, но не повелел ясти тотчас после освящения, не повелел съедать всю Евхаристию, прежде всего из-за нуждающихся в ней больных, которые, будучи при смерти, не могут ждать нового Евхаристического освящения. У нас ничего нет противоречащего установлению Христа, ибо если Евхаристия у нас и бывает хранимой, однако для того, чтобы быть съеденной, а не с каким-либо иным намерением.
ГОВОРЯТ: другие Таинства, такие как Крещение, в самом употреблении бывают Таинствами. Так и Евхаристия есть Таинство в самом ядении и употреблении. Вне же ядения не может быть Таинства, как крестильная вода не может быть Таинством вне омовения.
ОТВЕЧАЮ: Есть разница между Крещением и Евхаристией. Ибо Крещение есть омовение, Евхаристия же есть пища. Мы знаем, что пища есть пища и прежде ядения, и в ядении, и после ядении, если остается. Омовение же не может быть омовением, если кто-либо не омывается, так как вода сама по себе не является омовением.
И этого достаточно о непостижимом Евхаристическом Таинстве.
Окончание
Оставь человеческое любопытство, и да разобьются о камень веры волны твоего суетного мудрствования. Как ты дерзаешь мерить неизмеримую пучину, червь беспомощный? Как ты, прах и пепел, можешь дерзновенно испытывать непостижимые судьбы Божии? Как покушаешься в скудоумие твое вместить неописуемое, ты, муравей ползающий? Как тщишься смотреть на солнечное сияние, ты, ворон и филин ночной? Изнемогли, замышляя козни (Пс. 63:7), погрузились, как свинец в великих водах (Исх. 15:10) силящиеся измерить пучину Божественных Тайн. Помрачились и ослепли желающие видеть живущего в неприступном свете. Если до сих пор не совсем поняли земных явлений, то как поймем небесные? Иди и взвесь тяжесть огня, — говорит Ангел Ездре, — или измерь мне дуновение ветра, или возврати мне день, который уже прошел (3 Ездр. 4:5) «И если, — говорит, — не можешь этого, то как сможешь объять пути Вышнего?» Истинно это слово и достойно всяческого принятия. Ибо кто познал ум Господень? Или кто был советником Ему? (Рим. 11:34), — говорит Апостол. Если же это так, обратимся к непостижимому Таинству Евхаристии и спросим, кто сможет раскрыть книгу этого пречудесного Таинства? Кто может своим скудоумием снять ее печати? Бог неописуем, невидим, непостижим. И если херувимы не могут смотреть на Него, закрывая крыльями свои лица, то ты, прах и пепел, пар и дым, трава и полевой цветок, быстро увядающий, помрачен греховной слепотой. Как же ты хочешь увидеть Его в Его непостижимом существе, или в этом пречудном Таинстве? Суетно твое помышление, человече, безумно твое любопытствующее дерзновение. Непостижим Бог, Который обитает в неприступном свете (1 Тим. 6:16), по слову Апостольскому, непостижим для небесных граждан и для нас, земнородных, ибо соделал тьму покровом Своим, словами псалма (Пс. 17:13).
Хочешь ли полностью понять это? Вспомни дивные дела Божии от начала мира и доныне, и увидишь, что везде и всегда Бог сокрыт для нас, везде и всегда Он соделал тьму покровом Своим. И само Его блистание для нас тьма, из-за Его ярчайшего света и убожества нашего зрения.