Б. Если Священное Писание толкуется по разуму, то все равно само по себе оно не может быть судьей, разрешающим споры о вере.
Ибо часто истинный и свойственный Священному Писанию разум бывает скрытым, неявственным, неясным и неудобным для понимания, из-за чего возникает много споров, разносогласий и раздоров. Всякие споры нуждаются в судье, который бы определил и установил истинный разум Священного Писания и отверг ложный. Но кто этот судья? Священное ли Писание? Но оно само причина несогласия, поэтому само по себе не может установить межу, особенно, когда бывает неявственным, неясным и неудобовразумительным, о чем говорит сам верховный апостол Петр, рассуждая о Послании Павла: как и возлюбленный брат наш Павел, по данной ему премудрости, написал вам, как он говорит об этом и во всех посланиях, в которых есть нечто неудобовразумительное, что невежды и неутвержденные, к собственной своей погибели, превращают, как и прочие Писания (2 Пет. 3:15-16). Видите, противники, нечто неудобовразумительное в Писании на самом деле обладает премудростью. И если ясно Писание, то почему Христос в пути рассказывал и объяснял Луке и Клеопе непонятные для них места Писания (Лк. 24:27)? Если ясно Писание, то зачем говорит евнух, читая книгу Пророка Исаии: как могу разуметь (Книга Пророка Исаии), если кто не наставит меня (Деян. 8:31)?
Как же и Апостолы, не понимая многое из сказанного Христом, просили: изъясни нам притчу о плевелах на поле (Мф. 13:36). И снова, обличает их Христос: Как не разумеете, что не о хлебе сказал я вам (Мф. 16:11)? И снова: Но они ничего из этого не поняли (Лк. 18:34). Если Писание так ясно и его легко понять, почему написано так много толкований и с таким тщанием? Что сказать с трудом поддающемуся толкованию Пророчества Иезекииля о видении четырех животных, о семидесяти седминах Пророка Даниила и о мерзости запустения, о которой и сам Христос говорит: читающий да разумеет (