Видишь, какими жертвами нужно благоугождать Богу? Видишь, что те жертвы давно уже прекратились, а эти введены вместо них? Их мы и будем приносить. Те — жертвы людей богатых и достаточных, а эти — жертвы добродетели; те — внешние, а эти — внутренние; те может приносить всякий, а эти — немногие. Насколько человек лучше овцы, настолько эта жертва (выше) той, потому что здесь ты приносишь в жертву свою душу. Есть и еще жертвы, поистине — всесожжения; это — тела святых мучеников; у них святы и душа и тело; они исполнены великого благоухания.
И ты, если захочешь, можешь приносить такую жертву. Каким образом, когда ты не можешь предавать тела своего на сожжение? Ты можешь (предавать себя) другому огню, например, огню произвольной нищеты, огню скорби. Когда кто-нибудь, имя возможность жить роскошно и великолепно, умерщвляет себя жизнью подвижническою и прискорбною, то не есть ли это — всесожжение? Умертви тело свое и распни его, и ты также получишь венец мученичества. Что там совершает меч, то здесь пусть совершает усердие. Пусть не воспламеняется и не овладевает (тобою) сребролюбие, но пусть дожигается и истребляется эта безумная страсть духовным огнём, пусть отсекается мечом Духа. Это — добрая жертва, для которой не нужен священник, но только сам приносящий её, — жертва прекрасная, которая совершается на земле, но тотчас же принимается на Небе. Не дивимся ли мы, как в древности ниспал огонь Господень и пожрал всесожжение (3 Цар. 18:38)? Может и ныне сходить огонь, гораздо более чудный, и истреблять все предлагаемое, или, лучше, не истреблять, но возносить на небо, — так как он не в пепел превращает дары, но приносить Богу.
Таковы были приношения Корнилия: молитвы твои, — сказано ему, — и милостыни твои пришли на память пред Богом (