— А атомная подводная лодка есть? — с самым невинным видом поинтересовался я.
— Думаю, он созрел, чтобы сделать мне предложение, — пропустив мои слова мимо ушей, продолжала тараторить тетка. — Есть, правда, одно осложнение…
— Какое?
— Ребенок. — Кимберли закатила глаза. — Просто идея-фикс! Все время твердит о том, что его империи нужен наследник.
За столом повисла тишина. Кимберли в роли матери? Немыслимо. Да она и сама сто раз говорила, что не выносит детей, особенно младенцев — от их крика у нее сразу же начинается мигрень.
— Ким, неужели ты все-таки решилась?!
— Да, я же говорю, у него просто пунктик по поводу наследника. От пяти предыдущих браков у него только три дочери — представляешь, две из них даже старше меня! Ну, я уже все продумала. В Центре репродукции, разумеется, безумная очередь, но, к счастью, деньги открывают любые двери… Так что сразу после свадьбы можно будет сдать кровь — и через девять месяцев забрать готовенькую ляльку. В очереди за сумкой из последней круизной коллекции «Эрме» даже дольше пришлось стоять! Ну, той, из кожи белого носорога.
— Они же вымерли!
— Судя по цене, это был как раз последний. Так вот, я ребенка, наверное, целый час по каталогу выбирала — в этом сезоне так много спецпредложений! Только представь: огромные васильковые глаза, золотые кудряшки, пухлые губки… Добавлены гены «абсолютный музыкальный слух», «феноменальная память», «высокий уровень интеллекта» и «лидерские задатки» — короче, люксовая комплектация.
— Ух ты, а антивирусник в комплект входит? — продолжал троллить тетку я.
— Ким, послушай… Ведь речь идет о ребенке! Это не очередная дорогая побрякушка, это живой человек! Это ответственность…
— Уж не тебе учить меня жизни, сестрица! — взвилась Кимберли. — Сама-то — прямо образец для подражания! Родила от первого встречного, а теперь вкалываешь как лошадь, чтобы наскрести на лечение!
— Ким! — лицо мамы стало белым, а губы сжались в полоску. Но Кимберли, похоже, и сама почувствовала, что ступила на зыбкую почву, и замолчала, напустив на себя оскорбленный вид.
— Крис, дорогой, сходи за флейтой. Сыграешь что-нибудь из нового, что вы разучили с господином Келлером? — попросила мама.
Только этого еще не хватало! Я нехотя поплелся в свою комнату. Разумеется, мама просто нашла повод отослать меня из гостиной, потому что Кимберли снова завела разговор об отце. Так что я не особо торопился возвращаться: достал из-под кровати узкий темный футляр, раскрыл, бережно взял флейту и легонько дунул. Она издала тихий сонный вздох.
Подходя к двери гостиной, я услышал, что перепалка разгорелась с новой силой.
— Он неизлечимо болен. Не-из-ле-чи-мо. И тебе еще три года назад сказали об этом. Ав-то-ри-тет-нейшие эксперты, на минуточку! И в тринадцать, когда будет присваиваться окончательная категория, ему не светит получить выше «С»: астма, близорукость и к тому же избыточный вес. А ты и сама прекрасно знаешь, что это фактически приговор!
— В последнее время он чувствует себя гораздо лучше. Одышка почти исчезла.
— Потому что в квартире стоит очиститель воздуха, который стоит как автомобиль бизнес-класса. И это в то время, когда тебе приходится каждое утро добираться на студию на метро! А во сколько обходятся лекарства?
— Когда ребенок болен… любые деньги найдешь. Убьешь, украдешь, но найдешь… Ты поймешь, когда у тебя появится свой ребенок.
— Не пойму. Никогда не пойму. И, к твоему сведению, я не собираюсь играть в русскую рулетку. Я возьму ребенка с очищенными генами. И по условиям контракта, если в течение первых трех лет его жизни будут выявлены какие-то серьезные наследственные заболевания, я смогу сдать его обратно, и мне выплатят компенсацию всех расходов. И даже неустойку за моральный вред!
— Господи… Да ты живая вообще? Ну, скажи — зачем тебе этот ребенок?! Не мучь ты ни его, ни себя, бога ради…
— Уж кто мучает своего ребенка, так это ты! Тебе прекрасно известно, что с вероятностью девяносто процентов у него разовьется тяжелая неизлечимая форма астмы, он будет инвалидом, не способным содержать себя и уж тем более оплачивать лечение.
— А я верю в оставшиеся десять процентов! И всегда буду верить!
— Не обманывай хотя бы саму себя! И ты, и я прекрасно знаем: он обречен, и гуманнее не затягивать агонию. Если ты действительно его любишь, ты не должна допустить, чтобы он страдал — тем более, что есть масса благотворительных организаций, готовых взять на себя все заботы!