— К Сырниковой?
— Не знаю я ейной фамилии. Рыжая из двенадцатой.
Установить личность «белобрысой» не составило труда. Ею оказалась подруга Сырниковой Вера Байнарович. Что она делала в подвале и причастна ли к убийству, предстояло выяснить в ходе следствия. То, что сообщил Бондарев, безусловно, давало ответы на многие вопросы, но главный вопрос — кто убил Олесю — оставался открытым. Самого момента убийства бомж Юрич не видел. Дело усложнялось неизвестностью места нахождения Байнарович. Друзья и родственники привыкли к кочевому образу жизни Веры, и где она находится, никто толком не знал.
* * *Следующее утро для майора Атаманова началось беспокойно: пришло сообщение о том, что нашлась Байнарович. Вернее, труп женщины, по описанию похожей на Веру. Никаких документов при ней найдено не было, поэтому личность убитой пока считалась не установленной.
Шуваловский лесопарк встречал холодом, грязью размытых дорожек и мокрой, от непрекращающегося дождя, травой. Когда Атаманов с Юрасовым прибыли на место, там уже заканчивали работать их коллеги из Выборгского РУВД. В овраге около пруда, высоко запрокинув белокурую голову, лежала молодая женщина. На ней была короткая ярко-желтая юбка, модные колготки в сеточку и высокие лаковые сапожки. Темное кровавое пятно, зияющее на замшевой куртке, красноречиво свидетельствовало о криминальном характере наступившей смерти.
— Может, она на сучок упала? — выдвинул предположение лейтенант, в чье дежурство случилась находка. Он вместе со следственной бригадой околачивался здесь с семи утра.
К его великому сожалению, найденный неподалеку нож со следами крови, сводил его догадку на нет. Поэтому известие о том, что труп вызвал интерес у сотрудников из Центрального района, лейтенанта приободрил. Осталось только, чтобы им оказалась Байнарович, тогда можно будет рассчитывать на передачу дела соседям.
Лидия Павловна встретила просьбу сотрудников милиции проехать в морг на опознание без истерики. Она словно давно была к этому готова. Образ жизни дочери, предполагал подобный исход. Вера, конечно, из своих приключений не рассказывала матери и половины, но и этого было достаточно, чтобы Лидия Павловна обо всем догадалась. Она никак не могла повлиять на ситуацию — к материнским советам Вера и раньше не прислушивалась, а в последнее время — тем более. Оставалось только молиться и надеяться, что с ее беспутным ребенком не случится беда. Видно, плохо молилась или святые устали вытаскивать дочь из передряг — найденной в Шувалово женщиной оказалась Вера.
* * *Повезло им или нет, Атаманов сразу не понял. Шубин, который с утра отправился на Разъезжую, сообщил по телефону, что к Сырниковым проявил интерес некий иностранный гражданин. Он подошел к двенадцатой квартире и позвонил в дверь. К кому он пришел и что хотел, визитер внятно ответить не смог. Вежливо и настойчиво иностранца попросили проследовать в отделение.
О просьбе деда Анатоль вспомнил, когда уладил все дела с выставкой. В целом, проведенной работой он был доволен, и надеялся, что начальство придет к такому же мнению. Чтобы с чистой совестью вернуться в Париж, необходимо было решить вопрос с домом на Разъезжей улице. У него во Франции не принято наносить визиты без приглашения, а к незнакомым людям и подавно. Такое допустимо лишь в экстренных случаях, иначе поступок может быть расценен, как грубое вторжение. Но в России свои нравы. Здесь ходят друг к другу за солью, вне зависимости от степени знакомства и времени суток. Это он узнал от Веры. Анатоль был крайне возмущен, когда в его гостиничный номер постучали, и на пороге возникла широкая, радостная физиономия украинского бизнесмена, которому не с кем было отпраздновать свой день рождения, и он пришел познакомиться с хорошим человеком. Тогда Вера объяснила, что ничего порицательного в поведении украинца нет, и он, Анатоль, не прав, осуждая дружелюбный порыв соседа. В доказательство она привела кучу примеров, из которых следовало, что все люди — одна семья и не стоит отягощать отношения с родственниками надуманными условностями.
Анатоль махнул рукой на свою европейскую учтивость, и решил прийти в дом Юноны, а дальше действовать по обстоятельствам. Он довольно легко отыскал красивое, пятиэтажное здание, видавшее конец девятнадцатого столетия. На Разъезжей все дома имели уникальный вид — одинаковых в позапрошлом веке не строили. Анатоль поднялся на третий этаж и остановился перед двенадцатой квартирой, сверяя по бумажке адрес. Он не придал значения, приклеенной к двери, белой полоске с синим жирным штампом, означающем, что квартира опечатана. Тонкой канареечной трелью прозвенел звонок, но никто на него отзываться не спешил. Анатоль нажал на кнопку еще раз — тишина. Ничуть не расстроившись, он собрался к выходу — все, что в его силах, он сделал. Для очистки совести он придет сюда еще раз вечером, и тогда можно будет смело смотреть в глаза Ивану Арсентьевичу.