Полад взял на руки тело единственной дочери и молча понёс его в сторону земель захоронений. Он не проронил ни слова, только слёзы катились по его щекам. Товарищи его тоже молчали, не нарушая его печали. Улад принёс лопату и начал рыть могилу, но Полад выхватил инструмент из его рук.
- Я всё хочу сделать сам.
Атаман вырыл небольшую ямку. Лопату бросил вглубь леса, и она ударилась о ствол многолетнего дуба. Потом взял Елену и опустил её в яму.
- Прощай, любушка! Извёл тебя слуга тьмы, Боеславов прихвостень. Я этого так не оставлю - пущай голову сложу, а коли нет - так Боеслав-воевода кровью умоется. Такая будет моя месть - это я тебе обещаю, дочурка.
Улад протянул Поладу чарку с горилкой, и тот осушил её залпом. Потом налили ещё одну - и атаман поступил точно так же.
- Прощай, Еленушка! - и землицей ямку забросал. А потом вылил на могилу кровь убийцы.
7.
На землю ночами начал спускаться мороз. Иногда туман, а нередко и снег срывался. Большинство птиц полетело в края, где потеплее, медведи и другая живность спать легла. В лесу только без умолку щебечет рябинник да войско атамана Полада работает, не уставая. Тренируются ратному делу. Кузнецы мечи закаляют и доспехи делают - готовятся все к великому походу в земли врага.
- Как никто, понимаю я его горе, - говорил Русак Прохору. Сидели они на крыльце и трубки курили. Единственная отдушина в холодном лесу - трубка да горилка. Ни солнца тебе на небе, ни одного листочка на дереве. Только серые тучи да туман.
- Я же дочурку как потерял - так и вовсе не знал, что делать. И сейчас не знаю. Жить оно как-то надо. Грех большой - ходить мертвецом, без души. Хочется Творцу концы отдать, да не примет он до поры до времени. Так и живу, не знаючи для чего.
- Жизнь, Русак, не окончилась! - сказал Прохор. - Она всегда нам даёт на пути сюрпризы, чтоб не скучно было.
- Так-то оно так... - Русак вздохнул. - Ладно, не буду печалиться. Зато сына названного нашёл. Хочешь, грамоте тебя научу? Оно всё же в жизни пригодится!
Отломил Русак ветку небольшую и начал ею чертить картинки всякие на припорошенной снегом земле. А Прохор всё смотрит, и дивится учёности старого мудреца.
Так и занимались они днями напролёт, покуда Полад и другие к войне готовились. Прохору-то и готовится нечего - сабля всегда на боку. Выпьет горилки - и ринется на Боеслава-ворога в драку.
Взгянул Прохор вглубь леса - а там за деревьями Ясмина-любушка прячется. И смеётся знонко, и пальцем манит.
- Прохор, любименький, иди ко мне. Али разлюбил ты меня?
Знает парубок, что наваждение это. Протёр глаза - и нет ничего. Только рябинник стрекочет. И пошёл назад к лагерю. Ясмина теперь к нему каждую ночь во сне приходила, и иногда вот так тоже, наяву, то из-за дерева выглянет, то из-за избы. То прохор утром лицо водою омывает, а она из кадушки пальцем уже манит. Стоит глаза протереть - и нет ничего, только водица.
***
Бабий крик разнёсся на всю округу. Повыскакивали все на улицу, повалил народ, чтобы узнать, что стряслось. Побежали к дому Истислава, где баба громко голосила. Дверь выломали, а там жена над покойным Истиславом плачет.
- Что случилось, Изборушка?
- Убили! Нечисть завелась в нашем лесу! Слышите меня!
- Да ты не голоси! - сказал Полад. - Скажи что да как.
- Услышала я, значит, шум какой-то из комнаты мужа. Я-то сама борщ варила. Захожу - а над ним девка чернявая. Над шеей склонилась, пьёт жизнь его, не стесняется. Я кочергой-то стерву хватила, а она наутёк. Сначала на потолок взлетела, а потом полетала-полетала, да в окно унеслась, как сквозняк. Я-то подхожу к Истиславу - а он уже кровью истёк весь, из раны струйка струится красная.
-Вот проклятие-то снова упало на наши головы. Бес снова завёлся в наших краях. Кирилла я лично сжёг, не может он возвращаться.
С тех пор начали умирать жители. Иногда родные тела бездыханные находили, бывало, что даже виновницу видели мельком, пока не улетит. Но всё чаще просто пропадали бесследно. Был человек - и нет человека. Как испарился. Некоторые утверждали. Что встречались с нечистью. Да только кто-то брехал, а кто ходил не живой, не мёртвый. Как будто выпил всю жизнь кто из него. А потом через время тоже исчезали.
Приказал Полад дозор поставить, чтоб в ночи наблюдать, не явится ли нечисть какая. Днём-то бесовы слуги бессильны, они чаще ночами приходят.
Сидел Прохор в шинке, с дружками своими верными, Уладом, Остапом и Захаром. Пиво и горилку попивали, песни вольные пели, про любовь и подвиги ратные.
Гой, ты ж, высокая гора,
Будь со мной нелюта и добра,
Отгони ты, ветер, воронье,
Чтоб увидеть снова смог её...
- Эх, задушевно, братцы, посни тянете, - сказал один из парубков, не могу сам не спеть.