— Сына?! — я едва не споткнулась повторно. — Ма что, опять беременна?
— Нет.
— Тогда откуда там сын взялся сверх уже имеющихся? — я подозрительно покосилась на идущего рядом мужчину. — Только не говори, что ты теперь моим родителям за названого сына будешь… Так ты до сих пор живёшь с ними, в родовом городе?
— Пока да. Они не возражали.
— Не возражали? Ладно па, но ма… ты же человек.
— И некромант, — добавил Алессандро с усмешкой, от которой моё сердце неуместно, совершенно по-глупому сжалось.
— Ты нелегальный некромант, — поправила я, отчасти из чувства протеста, отчасти из желания скрыть секундную слабость. Ещё не хватало, чтобы я лужицей растекалась от одной его добродушной усмешки. — Университет ты на самом деле не заканчивал, диплома у тебя нет и лицензии, обязательной для официальной работы по магическим специальностям повышенного уровня опасности, тоже. Извини, милый, но в этом отношении ты ничем не отличаешься от меня.
— Мне не настолько интересна некромантия, чтобы искать официальную работу в этой сфере, — парировал Алессандро.
— Чем же ты решил заняться?
— Продолжу отцовское дело.
— На нашей кухне? — теперь уже я позволила себе усмешку.
— Могу и на нашей, — согласился Алессандро, чуть подавшись ко мне и понизив голос.
Демоны побери!
— Под «нашей кухней» я имела в виду кухню в доме моей семьи, а не нашу кухню, — попыталась я в спешке исправить ситуацию. — В смысле не мою… твою… то есть не нашу с тобой общую, в доме, где мы будем жить… то есть я не говорю, что должны… или что мы будем жить вместе, а…
— Я понял, Халциона, — мягко перебил мужчина сбивчивые мои оправдания.
Мы повернули ещё раз, несколько минут шли в молчании и наконец остановились возле моего дома.
— Я здесь живу, — я указала на четырёхэтажное кирпичное здание.
— Знаю. Заходил к тебе, но тебя не было дома.
— И как ты меня нашёл? Велона большая.
А перемещения по стежкам остались в прошлом.
— Знания о местах, где ты бываешь, и щепотка поисковой магии.
Зато можно преспокойно пользоваться обычной человеческой магией.
— Давно ты в Велоне? — я сняла очки, повесила за дужку на жакет.
— Сегодня утром приехал, — лицо Алессандро непроницаемо, будто металлический корпус экипажей, и интонация отполирована до зеркального блеска, ни единой эмоциональной шероховатости.
— По делам или достопримечательности посмотреть? — я изо всех сил старалась говорить как можно спокойнее, беззаботнее, словно встретилась со старым приятелем, чьё появление не значит ровным счётом ничего.
Приехал ведь, нашёл меня…
Три недели спустя.
Что он, демоны его побери, делал всё это время? Работал бесплатным поваром на маминой кухне и репетитором Азура? Взвешивал и расставлял жизненные приоритеты? А может, и висюльку снова носить начал? Если, конечно, нашёл… под окнами нашего дома… или, что вероятнее, соседнего…
— По делам.
Вот так, Хэл. У него свои дела, у тебя свои и разойдёмся на этом.
— Что ж, приятно было поболтать. Спасибо за вести из дома, Алессандро. Может, увидимся как-нибудь ещё, — решительно задавив бестолковое ожидание непонятно чего, я прошла мимо спутника к подъезду.
— Халциона, постой, — Алессандро перехватил меня за руку, удерживая на месте. — Куда ты вечно убегаешь?
Я резко обернулась.
— В своё гнездо и в свою жизнь, как и хотела!
— Так ты уже здесь, разве нет? — возразил Алессандро с искренним удивлением. — Или тебе нужно ещё время?
— Что? — признаться, такая постановка вопроса вызывала недоумение и растерянность, которые я, впрочем, поторопилась спрятать. Дёрнула рукой, сбрасывая мужские пальцы, и Алессандро отпустил меня. — Какое время?
— Я решил, тебе необходимо время… всё взвесить и обдумать, — Алессандро и голос вслед за мной немного повысил, и говорить стал более… живо. — Поэтому когда обнаружил, что ты сбежала, то не стал силком вести тебя обратно.
Что-что он сделал, герой-любовник недобитый?
— То есть ты дал мне время на… взвешивание и расстановку жизненных приоритетов, — попробовала я перевести внезапное его заявление в форму попонятнее. — Поэтому позволил мне сбежать, не догнал, не вернул и не сказал… да ничего не сказал. И все эти недели я нахожусь в Велоне не потому, что сама так решила, а с твоего высочайшего дозволения? Потому что ты надумал осчастливить меня временем на размышления? А о чём мне следовало подумать? О тебе? Да боги упасите! О нашем совместном будущем? У нас его нет, Алессандро! И прошлого, кстати, тоже! До возвращения в родовой город у нас и намёка на романтические отношения не было, одна голая сделка, а всё, что было после… я даже не знаю, что именно отложилось в твоей памяти об этом времени. А если что-то и отложилось, то всё равно это не повод… что-то там начинать… или делать вид, будто мы по-прежнему жених и невеста. А секс… просто секс и не суть важно, какой ты у меня по счёту, первый или десятый. Я не человек, и времена давным-давно другие, и ты не обязан жениться на мне только потому, что…
Алессандро покачал головой, то ли недовольный моим монологом, то ли жалуясь богам на склонность некоторых девушек всё преувеличивать, затем шагнул ко мне вплотную и… да-да, повторил то, что сделал тогда в родовом городе, когда я тоже слишком уж разговорилась.
Обхватил моё лицо ладонями и поцеловал меня.
Э, нет, так дело не пойдёт. Я не дам этому вершителю судеб доморощенному снова провернуть тот маневр.
Главное, не думать, что я, оказывается, соскучиться успела по этим поцелуям… и по нему самому… и вообще…
Отстранился Алессандро быстро, но руки не убрал, посмотрел пристально мне в глаза.
— Я прекрасно помню те дни в родовом городе, — произнёс тихо. — Пустота осталась между ударом и вечером закрытия праздника, но, подозреваю, эта часть воспоминаний не восстановится никогда. Да и не думаю, что их стоит помнить. Помню и вечер, и тебя, и как очнулся в месте, которое не узнавал. И искажения в восприятии окружающих помню, хоть оно и ощущалось странно. И все последующие дни, и своё непонимание языка. Порой казалось, будто я вот-вот всё пойму, но оно всякий раз ускользало. С печатным текстом было проще, немало слов мне удавалось прочесть и понять… жаль, не выходило повторить их в беседе. Помню, как удивлялся, что такая девушка, как ты, делает рядом со мной, человеком без памяти и прошлого. И как радовался, что ты со мной, важная, дорогая мне. Когда недостающая часть вернулась, всё навалилось разом, смешалось — моё прошлое человека, жнеца и последние воспоминания. Годы жизни, века существования и осознание, что я человек. Что-то поблекло, а что-то, наоборот, наполнилось яркими красками. Это… сложно, когда вдруг вспоминаешь столько всего.
И сидел он на краю постели и разобраться в ворохе воспоминаний пытался, а тут я с вопросами, что он там помнит, а что нет.
Интересно, с ужином-то он хоть управился?
— Алессандро, я не…
Не хотела, чтобы так всё вышло. Я испугалась, рассердилась и разобиделась, не услышав желаемого. И сначала сделала и уже после подумала о последствиях.
Алессандро отпустил меня, извлёк из внутреннего кармана куртки приснопамятный блокнот. Достал вложенный между страницами засушенный цветок и протянул мне. Я приняла, оглядела знакомый фиолетовый цветок с острыми лепестками и усмехнулась.
— Мандрагора. На языке цветов означает редкий дар. Ты получил свой редкий дар, Алессандро.
— И не желаю его терять, — серьёзно заверил он.
— Мы плохо друг друга знаем, — заметила я, вертя цветок в пальцах. — Я горгулья, ты человек и бывший жнец — что у нас выйдет?
— Узнаем, — Алессандро взял меня за руку и потянул к подъезду.
— Где ты остановился?
— Пока нигде.
— А вещи где оставил? — растерялась я. Не мог же он приехать с пустыми руками?
— У тебя дома, — невозмутимо ответил Алессандро, и я вспомнила запоздало, что он у меня ещё и взломщик.
Всё-таки ты попала, Хэл.
И почему-то выбираться из этой авантюры совсем не хотелось.