— Что делаешь?
— Готовлюсь, пока твои родные заняты и нет соседей.
— Соседи будут жить на других этажах.
— Чем меньше лишних глаз, тем лучше.
Я подошла ближе, глянула с любопытством через плечо жнеца. Предметы были… странные. Какие-то металлические детали, шестерёнки, штыри, винтики и каждый явно неновый, побывавший уже в употреблении.
— И для чего это?
— Для меня.
— Ты можешь что-то собрать из этого хла… этих деталей?
— Да, могу, — Алессандро помедлил, нарочито внимательно рассматривая очередную шестерёнку. — Мы не маги, Халциона. У нас нет традиционной магической силы, даже если таковая была при жизни, нет того, что испокон веков зовётся магическим даром, нет ни внутренних ресурсов, ни возможности использовать внешние. Всё, что у нас есть ныне, даётся Смертью и забирается ею же. Но даже она не способна вернуть давным-давно утраченную магию.
— Но ты колдовал, — напомнила я осторожно.
— Я использовал единственный внешний ресурс, который мне доступен, — Алессандро повертел шестерёнку в пальцах, неожиданно цепко глянул на меня через плечо.
— Вот этот металлолом? — опешила я.
— Без этого металлолома я абсолютно никудышный некромант, — подтвердил жнец преспокойно и спрятал детальку в карман куртки.
Глава 6
Главная арена Скарро представляла собой огромную овальную площадь, некрытую, окружённую каменными скамьями, поднимающимися узкими ступеньками до верхней части стены, высотой не уступающей крепостной. В стародавние времена арена вмещала в себя всех жителей города, желающих посмотреть регулярно проводившиеся спортивные состязания или театральные представления, послушать выступления певцов, бардов, ораторов или речи старейшин. По мере роста населения арена неоднократно перестраивалась и расширялась, пока миграция не начала приобретать характер массовой и главное место сбора горгулий не застыло, увековеченное в камне в том виде, какой можно лицезреть и по сей день. Располагалась она в центре города, в стороне от жилых кварталов, и символически делила Скарро на две части — старую, где обитали местные жители, и более новую, любезно предоставленную в полное распоряжение гостей. Вопреки названию, новая часть спешно возводилась во времена, когда количество горгулий на один размах крыла стало куда больше одной же особи, и потому не отличалась не то что привычными нам удобствами, но даже теми, что были приняты в те годы. Оттого и лепили впопыхах на узких улицах дома в несколько этажей, с квартирами, состоящими из тесных комнатушек, дабы вместить как можно больше жителей. Старая часть города не перестраивалась и важные для жизнеобеспечения точки не трогали по понятным причинам. Да и само расположение Скарро у подножия горы накладывало свой отпечаток, не позволяя бесконтрольно расширяться во все стороны.
Подобно большинству моих сородичей, я и читала о том периоде, и на уроках истории нам о нём рассказывали, но до сего момента я, признаться, плохо себе представляла, как оно всё выглядело в действительности. И увиденное мне ни капли не понравилось. Утешал факт, что оно в принципе мало кому понравилось и потерпеть надо всего-то несколько дней. К тому же на празднике предполагалось развлекаться сутками напролёт, пить, есть и веселиться, а не сидеть в тёмной каморке временного жилья.
Праздник начинался с торжественного открытия на главной арене. Совет старейшин Скарро числом в пять почтенных горгульих мужей являл себя жителям и гостям, собравшимся на трибунах, зачитывал полагающуюся случаю речь, поздравлял всех и каждого оптом и демонстрировал, правда, издалека и под охраной, виновника торжества. Затем камень убирали с глаз долой до первых соревнований и переходили к выступлениям артистов, по окончанию коих собравшиеся могли приступить к собственно пьянке. На открытии пьянка ожидалась умеренная — если можно так выразиться в отношении существ, способных выпить куда больше, чем обычные люди, и при том несильно захмелеть. Настоящий гимн нетрезвенности и невоздержанности зазвучит ближе к вечеру следующего дня, когда будут вручены подарки и запустят череду соревнований и конкурсов с главным призом в виде возможности прикоснуться к камню Жизни.
Обо всём вышеперечисленном я кратко поведала Алессандро, пока мы сидели на скамье в ожидании выхода старейшин. Последние намёки на непонятную слабость истаяли бесследно, и жнец снова был раздражающе бодр, внимателен к мелочам и деятелен сверх меры. Правда, вся его деятельность бурная касалась исключительно искомого камня, и именно его появления он ждал по-настоящему, доблестно игнорируя сопутствующие неудобства. На трибунах по мере их заполнения становилось всё теснее, особенно на так называемых лучших местах в нижних секторах, и потому многие горгульи предпочли ипостась сменить. Всё-таки цепляться друг за друга крыльями удовольствие сомнительное.