Олия Акими
Каменка
Посвящается моему родному городу, в котором я провела свое детство. Моим друзьям, которые разделили со мной эти счастливые, наполненные приключениями, одиннадцать лет. Заброшеным домам и ничьей поляне, секретикам под стеклами и крышам гаражей. Старому ореху, который рос напротив дома, и в тени которого находила я покой.
И конечно Каменке – где осталось мое сердце и куда вернется моя душа.
Глава 1
Я смотрела на них, не отрываясь, сама не понимая, почему. Они сидели в самом конце коридора, в темном углу, прижавшись друг к другу, молчаливо, изредка перекидываясь взглядами, полными боли и ужаса. Мне хватило секунды, чтобы понять – передо мной супружеская пара.
Женщина закрыла заплаканное лицо руками и стала медленно покачиваться из стороны в сторону. Сидевший рядом мужчина обхватил ее за плечи, прижал к себе, и стал что-то быстро шептать на ухо. Он пытался ее успокоить, но слезы рекой потекли по ее лицу.
На секунду я перевела свой взгляд на стену: тусклый свет больничных ламп рассеивался на зеленой неровной поверхности. Блуждая глазами по периметру, я вдруг ясно поняла, что это помещение не ремонтировалось наверное с того момента, как его построили. Потолки были обшарпанными, гнилыми; краска на стенах местами облезла, местами потускнела; пол был выложен каменной плиткой, и вроде бы ему ничего не сделалось.В ответ на слова своего спутника женщина безнадежно помотала головой. Мужчина похлопал ее по плечу, сделал глубокий вздох, затем медленный выдох и посмотрел в мою сторону. На момент он осознал, что в их маленький уединенный больничными стенами мирок, в котором сейчас так много боли и страданий, кто-то проник. Я уловила его смущение. Даже в такие редкие моменты этот мужчина не привык выглядеть слабым.
Мне внезапно захотелось их просканировать. Но я вовремя оборвала попытку. В конце коридора стоял пост дежурной медсестры. Женщина пенсионного возраста сидела за древним как и само помещение столиком, грызла яблоко и осуждающе, не лишенным любопытства взглядом, смотрела на нас. Казалось, в эти минуты она считала себя чуть ли не главным и самым важным человеком на земле, который мог запросто упрекать и комментировать ситуации с приличной долей иронией в голосе. С ее лица не сходила самодовольная ухмылка.
Она была первой, к кому люди обращались за помощью, когда заходили в помещение. Ей это, безусловно, льстило. Сочувствие и сострадание у этого человека напрочь испарилось за долгие годы работы в больнице – людей она словно уже не воспринимала как что-то живое, а больше как назойлевых мух, которых надо побыстрее отогнать от стойки и продолжать смотреть сериал.
Перед самым постом стояли двое молодых людей. Тот, что ближе ко мне был высоким с крепким телосложением, одетый в темные джинсы и белую футболку. Несмотря на простую комбинацию в одежде, в целом смотрелось довольно-таки стильно. Я невзначай подметила это про себя. Он стоял одной рукой облокотившись на выступ перед окошком поста, второй придерживал своего приятеля. Оба едва сдерживали смех. И это несмотря на то, что лицо второго было полностью залито кровью. Его я так и не смогла толком разглядеть. Все, что удалось заметить – темные волосы, порванная рубаха с пятнами крови и блаженная улыбка до ушей. «Меня это не касается!» – Сказала я себе. – «Я здесь не для этого!»
Моя подруга все еще находилась в приемной за спиной. Я едва улавливала звуки, исходящие из этой комнаты. Тихий мужской голос изредко выдавливал слова – по интонации я поняла, что врач задавал ей вопросы. Как она отвечала, я почти не слышала, в голове отбивались лишь отголоски фраз. К реальности меня вернул голос старой медсестры.
– Ну конечно, – прохрипела она, жуя яблоко, – как же без вас-то ночь пройдет. Кто-нибудь да подерется… Алкаши. – Закончила она, обращаясь к молодым людям.
На какой-то момент я поняла, что хочу, чтобы она подавилась яблоком. Мне было неприятно, в какой манере она разговаривала с ними. Совсем недавно подобное пришлось пережить и мне. В голове сразу пронеслись фразы «шалавы», «шляются где не попади», «черт бы их побрал, малолеток». Похоже, на подобные выражения она не скупилась ни перед кем.
Молодые люди переглянулись. На их лицах было написано, что старуха явно оказалась проницательной. Похоже, вся эта ситуация их очень даже забавляла. Я слегка удивилась такому оптимизму.
– Моего друга должен осмотреть врач, – внезапно со всей серьезностью в голосе начал первый, – ему нехорошо, – на последнем слове он невольно хихикнул.
Второй оказался менее сдержанным, и его раскатистый смех вновь эхом прогремел по всему коридору.