Один сел напротив меня и стал задавать стандартные вопросы – имя фамилия, сколько лет, номер страхового полиса. Второй в это время ощупывал живот подруги. Он выглядел озадаченным. То и дело вдавливая свои пальцы в ее живот, он ждал какой-то реакции. Юлька прерывисто дышала изредка выкрикивая «Ох» и «Ах».
– Так, – сказал тот, который осматривал подругу, – надо ехать в больницу – может быть все что угодно.
Его коллега одобрительно кивнул. Так мы оказались здесь, самом ближайшем от моего дома травмпункте.
Пока я анализировала события сегодняшней ночи, мимо меня промелькнула женщина в белом халате. Она прошла в приемную, где лежала Юлька и захлопнула за собой дверь. Я нервно взглянула на часы – половина третьего ночи. Не успев отвести взгляда от своей руки, как боковым зрением я почувствовала, что в мою сторону идут они… Мое тело невольно напряглось, а глаза опять стали искать место, куда бы приткнуться, чтобы остаться незамеченной. Вопреки моему страху, незнакомец в белой футболке сел прямо напротив меня, когда как его окровавленный друг последовал за врачом в соседнюю палату.
Мы вновь встретились взглядами, на это раз нас разделяло расстояние вытянутой руки. Я смогла разглядеть его получше. Дерзкий взгляд светлых глаз. Зеленые или голубые? При тусклом свете больничных ламп было трудно понять. Беспорядочно уложенные светло-каштановые волосы, идеальная гладкая кожа и ровный загар приятно контрастировал с белой футболкой.
Он провел взглядом от моих ног и поднялся выше, а затем задержал свои глаза на моей груди. Этого я ожидала меньше всего. Прошло немало времени, прежде чем незнакомец улыбнулся уголком рта и отвернулся в другую сторону. Сама того не желая, я задергалась – сначала перекинула одну ногу на другую, затем опять поменяла их местами. Сложив руки на груди и тем самым установив психологический блок, мне стало легче.
В коридоре тем временем начался переполох. Мимо нас проскочило несколько врачей. На их лицах было нескрытое беспокойство. Они направились вглубь коридора к сидящей паре. Женщина, заметив приближение медиков, вытерла платком лицо и встала. Мужчина последовал за ней. Они, взявшись за руки, приблизились к врачам. Я перевела дыханием и глубоко вздохнула. Мне было трудно наблюдать за ними – столько боли, сколько было в их глазах я давно не видела.
Незнакомец откинулся на больничную стенку, свел руки на груди и закрыл глаза. Казалось, я его больше не интересую. Ну и ладно. Я попыталась расслабиться.
Врачи что-то впопыхах стали им объяснять. До меня доносились слова – томограмма, гематома, сильный ушиб головы. Пара все это время внимательно слушала врачей. По женщине было видно, что она борется с собой из последних сил. Вот-вот и разрыдается. В конце разговора один из специалистов заговорил достаточно громко, чтобы я могла все отчетливо расслышать.
– Сейчас мы бессильны, у нас нет нужных специалистов. Останьтесь здесь и потерпите до утра, – заключил он.
Мужчина и женщина покорно кивнули в ответ. Наверное, у них уже не было сил произносить слова – выглядели они очень истощенными.
После окончания разговора медики зашли в палату, от которой меня отделяли две двери. Спустя минуту они вывезли в коридор больничную каталку небольших размеров.
Конечно! Это был ребенок, совсем маленький малыш – на вид год-полтора, я не очень разбиралась в этом. Женщина подбежала к каталке и остановилась рядом. Ребенок прерывисто дышал и все время стонал, его маленькие ручки то дрожали, то вновь замирали.
Мое сердце сжалось, и на глаза чуть было не навернулись слезы. Я глубоко вздохнула и вновь посмотрела на малыша – «он умирает» – донеслось у меня в голове. Я вздрогнула, зная, эта фраза не плод моих мыслей – она пришла извне, прорвалась подобно вулкану в сознание и застряла там.
Со мной такое бывало часто. Я даже дала этому определение – «предчувствие». Предчувствие, которое прорывало оборону, несмотря на мои попытки не видеть и не слышать подобное. Оно появлялось именно тогда, когда я могла что-то изменить, и это сильно тревожило, ведь теперь только я отвечала за будущее. И какой бы я путь не выбрала – молчание или действие – ответственность все равно легла бы на мои плечи. Ну что я могла сделать? Что я могла сделать, чтобы помочь и не навредить?
Надо было решаться – или сейчас или будет поздно. Я опять окинула взглядом ребенка, затем его мать, отца, врачей и начала сканировать.
Сначала я задержала дыхание, закрыла глаза и попробовала сосредоточится на маленьком существе на каталке. Когда его образ четко сформировался в голове, я вновь открыла глаза и устремила их на малыша. Картина происходящего стала медленно отдаляться, все уходило на второй план – были только я и этот ребенок. Нас разделял длинный темный коридор, заполненный белым полупрозрачным туманом. Я мысленно сантиметр за сантиметром стала приоткрывать завесу тумана. Но почему в этот раз так трудно? Что не так? Как будто что-то блокировало меня. Белая пелена не хотела поддаваться, и мне стоило огромных усилий сдвинуть ее хоть немного вверх. Еще одно усилие, и я смогла бы увидеть.