Артем закрыл руками лицо.
– Да, Лара, я – чудовище. Монстр. Я убил того, кого любил всем сердцем.
Он глубоко вздохнул.
– В момент близости кровь отливается от мозга и мы теряем контроль. Дело в том, что вы все делитесь на два типа ведьмочек – трусишек и до боли чувственных. Ваш дар непроизвольно проявляет себя при сильных эмоциях. Трусишки начинают сканировать, не отдавая себе отчет в тот момент, когда испытывают страх, чувственные ведьмочки когда полностью погружаются под волну страсти. Это я тогда в клубе подсказал Алексу испытать тебя, чтобы выяснить, к какому типу относишься ты. Он старался напугать тебя, когда ты находилась в его машине. Прости, но это было неизбежно. Алекс слишком сильно увлекся тобой, и нам надо было знать, что ты из себя представляешь, чтобы не повторить ему моих ошибок. К сожалению, ты оказалась не из робкого десятка. Дело в том, что союз с хедволкеров с ведьмочками возможен в случае, если они относятся к первому типу. Тогда есть вероятность прожить вполне человеческую жизнь, испытывая при этом все радости соития. В вашем случае это невозможно.
Артем закрыл лицо руками. Затем открыл его и посмотрел на меня. Я чувствовала, что по моим щекам бегут слезы.
– Лара, именно поэтому я не хочу, чтобы вы с Алексом были вместе. Это просто невозможно. Не повторяйте моих ошибок!
Я не знала, что ответить. Вмиг Артем стал таким маленьким и беззащитным, что хотелось взять его на руки и как мишку прижать к своей груди. Внутри подкатывала волна боли. Я вместе с ним переживала все его воспоминания и медленно угасала.
– Он болван, не хочет признавать очевидных вещей – он надеется, что вы сможет переступить грань. Но как вы это сделаете, если за этой гранью – пропасть? Лара, подумай о себе – ты хочешь так умереть?
– В его объятьях....да
– Глупость какая. Было бы проще, если бы ты оказалась из числа трусишек, – проговорил Артем, – было бы намного проще…
– Артем… Я люблю его.....назад дороги нет.
Артем опять закрыл руками лицо.
– Вы с ним как два упертых барана – вчера он сказал мне тоже самое....
Артем еще долго рассказывал, почему нам не стоит встречаться с Алексом, и как это плохо. Я смотрела на этого большого человека, но уже ничего не слышала.
Я была на Каменке – в тихом уединенном месте – там где небо пересекает зеленые массивные холмы, где солнце прячется за серой пугающей скалой, а встает на раскинутой вдоль реки широкой цветущей равнине.
Здесь почти не слышно птиц, а высокая колосистая трава приятно щекочет ноги; воздух наполнен сладко-пряными ароматами цветущего клевера, который уже залил поле белой краской.
Здесь тихо, одиноко. Здесь можно погрузиться в свои мысли и забыть обо всем.
Я находилась на самом высоком и широком холме – своими размерами он выделялся среди остальных и ближе всего находился к лесу. Это уже не тот редкий лесок у реки с несколькими деревьями, расставленными как на шахматной доске – это иссиня-черное запретное место, заповедник. Там не встретишь следа человека и едва ли наткнешься на домик лесника. Лес погряз в тени еловых колючек, впивающихся друг в друга медленной, но безостановочной силой. Это была моя могила.
Я слышала свой крик – эхом он вырывался из самой чащи, задерживаясь на каждом стволе дерева, оставляя на багрово-коричневой коре частичку себя, и высвобождаясь, летел вместе с ветром в мою сторону, погружая меня в полное отчаяние.
Я слышала чье имя я так надрывно кричала в темноту, но не слышала, чтобы тот, кого я звала, отвечал мне.
Я ощутила глубокую кровоточащую рану в груди – в том месте не было боли, только непонятная слабость.