11
Всю дорогу сестры пели от радости: такое приключение — поездка к Элиасу в деревню. Конечно же, он хочет познакомить семью брата с родней невесты.
Сальваторе был на работе, а Карлино они оставили с нянюшкой, чтобы не мешал.
Они поднялись в горы по тропинкам, петлявшим по зарослям можжевельника, теревинфа, филиреи, мастиковых и земляничных деревьев. И чем старее были деревья, тем отчетливей им казалось, что они попали в какой-то сказочный мир. А далеко внизу виднелось море.
Что бы там Ноэми ни говорила, она прекрасно освоилась в деревне, и сестры просто диву даются, как это она ничего не боится.
За считанные месяцы она изучила здесь каждую тропку, и с животными сдружилась — любо-дорого посмотреть, а ведь Миккриу раньше просто в упор не видела.
У овец, как всегда осенью, народились ягнята, и Ноэми, заметив, какими глазами смотрит Маддалена на резвящихся с ягнятами овец, дала ей подержать ягненка — на счастье. Но овца жалобно заблеяла, и Маддалена тут же опустила ягненка обратно на землю.
Больше всего Ноэми привязалась к козам, даже звала их по именам, потому что если козы к тебе не приучены, то в кошару не вернутся — так и будут бродить сами по себе. С овцами проще. Куда их поведешь, туда и пойдут.
У брата Элиаса в овчарне — крыша с можжевеловыми балками, камин, который Ноэми умеет разжигать, а из окошек видно море.
Элиас пришел с четырьмя видами овечьего сыра, свиной щековиной с фигурными хлебцами и жареными лепешками sebadasс медом земляничного дерева, и они весело всем этим перекусили, а потом пошли к Элиасу домой, в деревню.
Дом Элиаса они уже видели много лет назад, когда его тетушка выходила замуж: там жили отец и дед Элиаса, и тетушка, разумеется, тоже — пока не нанялась прислугой в Кальяри. Теперь он живет там с братом, невесткой и племянником.
Попав в дом снова, Маддалена с графиней сразу же поняли, почему Ноэми больше не пытается отослать нянюшку обратно: здесь для нее просто нет места, а пока был жив муж, она жила у него.
Как и все дома в горах Сардинии, дом у Элиаса и его брата каменный, высокий и узкий. Темная тесная лесенка ведет в комнаты с глухими окнами на втором и третьем этажах, но на четвертом — где только одна комната, комната Элиаса — все вдруг меняется: там светло, просторно и красиво, и кровать Ноэми с тумбочками потрясающе смотрится у окна, в которое видны горы и небо, как на картине с Мадонной.
Есть еще крохотная кухонька, а в ней старинные сервизы с изображением почти того же самого пейзажа, что виден с балкона, который Ноэми уставила горшочками с цветами и пряностями — такая красота, просто загляденье.
У брата Элиаса места много, но при этом темно, как в тюрьме, и на самом деле он прав, что судится с соседями, с которыми они не разговаривают, потому что те давным-давно, когда еще были живы деды, запретили открывать два окна, выходящие к ним во двор, а это действительно несправедливо — все комнаты получаются темные, без окон, и только две выходят на улицу.
Ноэми ищет способ возбудить против соседей дело и помочь Элиасу, но тому, в общем-то, вполне хватает его маленькой комнаты с кухонькой. По-настоящему в этом заинтересован лишь брат, и для Ноэми это очень важно, ведь они скоро породнятся. Хотя будущий деверь, похоже, об этом пока и не подозревал, обращался с Ноэми почтительно, как с одной из тетушкиных хозяек, но без особой сердечности, и разговаривал только о тяжбе с соседями.
В общем, эта экскурсия к Элиасу никакого отношения к свадьбе не имела.
На прощание брат Элиаса сказал: «Спасибо за всё», — и они отправились обратно в Кальяри.
Все небо над их головами было усыпано звездами — таких сияющих и близких они никогда в жизни не видели. И луна была огромная, хоть и всего четвертинка. Ну и зачем всё это? Всё это ни к чему.
Они ехали молча, только Ноэми в какой-то момент сказала:
— Ну и наглец. Наверное, считает, что его дело в шляпе.
— Да нет же, — возразила бестолковая графиня, — он просто благодарен за то, что мы приютили его тетушку!
12
Если Сальваторе, вернувшись домой, застает на плите суп, а жену в халате за швейной машинкой, ему это как будто даже больше нравится. Но такое случается редко, ведь всем известно, что суп или вид женщины, хлопочущей по хозяйству, отбивают у мужчины желание.
Маддалена к тому времени, как муж должен вернуться, становится у окна и высовывается из него так, что видна вся грудь. Потом, понятное дело, он входит в комнату и видит ее со спины: в поясе для чулок, например, и без трусиков, а юбка задрана, и тут он на нее набрасывается, а груди пляшут по подоконнику — хорошо хоть, что дом напротив снимают студентки.
Летом она ходит по дому без лифчика, в прозрачных коротеньких маечках и без трусиков, в мини-шортах на бедрах.
Сальваторе, как бы он ни устал, когда жена в таком виде, устоять не может — он задирает ей майку и сжимает соски, и запускает руку между ног, и чувствует, что там влажно. Тогда она берет его за руку и ведет в спальню, ложится, задирает майку и выставляет большие упругие груди — третий размер чашечка С. Стягивает шортики и принимается мастурбировать, и другой рукой, все так же лежа, расстегивает на нем ремень и брюки и берет его лингам в рот. Он стоит перед ней, как был, в офисном костюме, и тут уж ему ничего не остается, как продолжать в том же духе.
А еще ей нравится, когда Сальваторе привязывает ее к кровати, совершенно голую, все прелести напоказ. Сальваторе наслаждается, доводя ее до экстаза, ведь привязанная она мастурбировать не может, и только он ее ублажает: намазывает ей тело кремом, ласкает клитор и посасывает соски. Она умоляет взять ее, а он заставляет поклясться, что она больше хочет его, чем забеременеть, и только когда она в этом клянется, доводит ее до оргазма.
Маддалена любит Сальваторе. По ночам она часто смотрит на него спящего и думает, как он красив, и никакие другие мужчины ей даром не нужны. Улучив момент, когда он в полусне невзначай коснется ее, она кладет его руку на свое йони, и Сальваторе в конце концов просыпается и занимается с ней любовью. А потом ей бы заснуть спокойно, но она начинает думать, что брак без детей не может быть счастливым, и тогда ей становится грустно, она сворачивается калачиком и плачет над своим бесплодным лоном.
Везде и повсюду Маддалена пытается возбудить мужа. На море она играет в мяч без лифчика — бегает, тряся своей роскошной грудью. Загорает она в крошечных стрингах, лежа на животе и демонстрируя свою соблазнительную попу.
Ей нравится смотреть, как растет в плавках мужа его лингам, и когда они садятся в машину, чтобы ехать домой, он первым делом ищет укромное местечко, где бы перепихнуться, и называет ее egua,но она не обижается, а наоборот, чувствует с облегчением, что теперь все логично, потому что у eguaредко родятся дети.
Ноэми ее упрекает: нельзя так прилипать к мужу. И правда, Маддалена очень прилипчивая и ревнивая. Сальваторе все твердит ей, что его не так легко совратить, и это утешает Маддалену. Она представляет себе, как женщины кидаются на Сальваторе, а он — неприступен, как скала, равнодушен ко всем, кроме жены.
Однажды он повстречал одну свою коллегу, дотронулся до ее волос и спросил, что она с ними сделала, зачем изменила прическу. Маддалена с трудом это пережила, но ни слова не сказала. А вот вернувшись домой, бросилась к сестрам, и Ноэми просто взбесилась.
Маддалена, для которой старшая сестра — главный авторитет, ведь у нее системное мышление, тут же умолкла, но коллега с ее новой прической без конца является ей в кошмарах, и тогда она просыпается вся в поту и говорит Сальваторе, что ей снилось, будто в дом залезли воры.