– Как ты?..
Я усмехаюсь, показывая ей свои зубы, и втягиваю крылья обратно.
– Просто твой дружелюбный сосед – горгулья. Пойдем?
Глава 5
Джейд
Находиться в моей квартире с Мейсоном кажется правильным, хотя он полностью заполняет все пространство. Где бы я ни была, я его вижу. Это тоже хорошо, потому что у меня есть много вопросов, на которые нужно ответить. Я протягиваю ему пиво, и он устраивается на моем диване, его длинные ноги расставлены перед собой, и он смакует напиток.
Я сажусь рядом с ним.
– Мне нужно, чтобы ты все объяснил.
От его насмешливого взгляда я машу рукой.
– Все это. Как ты такой, какой ты есть, почему ты оказался в каменной ловушке, как ты мог подумать, что ты...
Мейсон усмехается и ставит пиво на край столика.
– Как я мог подумать, что люблю тебя?
Звучит так странно – слышать, как он это говорит, – но в этих словах есть правда, я не могу отрицать. Он взывает ко мне. Но я отталкиваю эту мысль и стараюсь быть рациональной.
– Да. Все эти вещи.
– Во-первых, горгульи такие же, как и любые другие оборотни. Мы спариваемся, у нас рождаются дети, дети вырастают в больших сильных горгулий, таких как я.
Я закатываю глаза, но не могу сдержать смех.
– Хорошо, хорошо. Итак, здание впустило тебя, потому что…
– Потому что я обещал защитить его. Это одно из того, что мы делаем.
– Хорошо. Это не совсем что-то неслыханное.
– С каменной ловушкой сложнее. Ты веришь в злых мачех и проклятия?
Мой рот открывается при этом вопросе, и я качаю головой.
– Что?
Мейсон протягивает мне свое пиво, и я делаю большой глоток, пока он продолжает:
– Злая мачеха. Она пыталась проклясть моего брата после смерти нашего отца. Коул – старший, наследник семьи. Если бы она добилась успеха, она могла бы взять под свой контроль все, что у нас было. Я встал перед ним, поглотив проклятие.
– Проклятие не убило тебя.
– Если бы это было предназначено для убийства, это не помогло бы ей. Ей нужен был наследник живым, но он был бы не в состоянии удовлетворить требования, предъявляемые к новому главе семьи. Его объявили бы недееспособным, и наследство перешло бы к ней.
– Даже если она была причиной того, что он не смог выполнить требования?
У меня кружится голова от истории, которую Мейсен рассказывает, но снова это чувство полной честности наполняет меня.
– Совершенно верно. Правила не идеальны, но мы обязаны жить по ним, пока они не изменятся. Может быть, после того, что она сделала, они изменили их. Я не знаю.
Некоторое время мы сидим в тишине, и я вижу через окно луну. Ночь пролетает незаметно, и мне интересно, что Мейсон будет делать завтра.
– И если бы я уже не любил тебя, то твое прикосновение не сняло бы проклятие и не освободило бы меня.
Его слова были твердыми и уверенными. Тем не менее, я пытаюсь возразить.
– Ты уверен в этом? Может, кто-нибудь, прикоснувшись к камню, смог бы нейтрализовать проклятие.
Мейсон посмотрел на меня, и это поразило меня. Тепло затопило мое сердце, а шипящий жар желания прожигал меня.
– Твой голос был единственным, от кого я проснулся. Ты была единственной, кого я мог видеть. Я жил каждый раз, когда ты возвращалась, каждый раз, когда ты присоединялась ко мне в галерее, рассказывая мне свои секреты. Я уверен, что ты чувствовала это.
Он сделал паузу, и когда я ничего не сказала, в его голосе появился первый намек на беспокойство.
– Ты ведь чувствовала это, не так ли?
Я сделала еще глоток пива и протянула ему бутылку.
– Я что-то почувствовала. С того момента, как прибыла твоя скульптура, меня тянуло быть ближе. Я думала, что это просто потому, что произведение было так хорошо сделано, так похоже на живое. Я никогда не думала, что это произошло из-за того, что ты заперт внутри.