Выбрать главу

— Оно было вчера или позавчера.

— Рождество празднуют несколько дней, — просветила его девушка.

— Да и какая разница? — пожал левым, свободным от Светы плечом Сергей.

— Точно, — согласился Руслан. — Никакой. Не понимаю тебя. Если бы ты пришел сюда…

Он не договорил из-за Светы. Хотел же сказать: «Если бы ты пришел сюда искать бабу, я б тебя понял». Легкодоступных, подвыпивших, полураздетых девиц в совершенно не православных и не рождественских маечках с тонкими бретельками, коротких платьях и юбках здесь было сколько угодно. Но Сергею угодно их не было. Он стоял в стороне, у окна, с видом бывалого мудрого кота наблюдая за подвижным студенческим муравейником. Светлана, усевшаяся на подоконник за ним, обвивала его сзади руками и ногами в ковбойских сапожках. Она тоже походила на счастливую кошку, сладко дремлющую, сжимая в лапах любимый клубок. И что-что, а причину их довольства Руслан понимал превосходно. Он завидовал Сергею. Ему всегда нравились такие, как Света. Собственно, только такие и нравились. Поскольку, как ни крути, есть женщины, а есть красивые женщины — и с этим ничего не поделаешь.

Все женщины делятся на три категории: 1) «Не о чем говорить», 2) «Ничего себе» и 3) «Ух ты!..». О первых и впрямь говорить не стоит — их искренне жаль. Но и пожалеть их ты толком не успеваешь — взглянув на таких, сразу забываешь. «Ничего себе» — в природе больше всего. И большинство из них из кожи вон лезет, пытаясь перейти в разряд «Ух ты!..» или хотя бы казаться такими. Но настоящих «Ух ты!..» ты ни с кем не спутаешь. Поскольку «Ух ты!..» — это состояние души и, конечно же, тела. Встреча с «Ух ты!..» — как два удара, одновременно в пах и под дых. Как тут перепутать? Либо тебя ударили, либо нет.

До Светы у Сергея была «Ничего себе» Эрика. Невысокая, веселая, со смазливой задорной мордочкой. Но когда к ним впервые подошла Света, Руслан сразу смекнул: у «Ничего себе» больше нет шансов. Рядом с высокой Светланой Эрика вдруг стала казаться лилипуткой — ноги ее сделались невыносимо короткими, грудь, в сравнении со Светиным третьим размером, исчезла вообще, волосы стали бесцветными, тусклыми. Руслан не ошибся. Эрика стала историей в тот же вечер — Сергей ушел со Светой и больше не расставался с ней. И Руслан не расстался бы, если б ему досталась такая… И не шлялся бы по глупым студенческим вечеринкам.

Внезапно под грудью противно чмокнуло — он понял вдруг, чтó Сергей сейчас скажет в ответ и что услышать это будет неприятно, понял, зачем они пришли сюда и притащили его…

— Это я тебя не понимаю, — оправдал худшие ожиданья Сергей. — Чего ты с нами стоишь? Смотри, сколько красавиц! Хватай любую. А я пока выпью. Свет, принеси мне бутылку пива…

— Это же пятая, — обеспокоилась Света. — Ты мне обещал…

— И мне тоже, — раздраженно сказал Руслан. — Обещал не сватать меня. Я что, старая дева?

— А кто? — невежливо гыкнул Сергей и оправился: — Я не про деву. Кто, если не я? Ты и Новый год один встретил, и на Рождество работал где-то всю ночь. А это, прости, уже диагноз. И выглядишь ты, прости, друг, очень плохо. С тех пор, как расстался с той… не помню имени, стал, как Кощей — кожа да кости. Без женщин всегда так… Свет, ну я прошу, принеси пива… Последняя, я обещаю.

— Твоим обещаниям верить нельзя, — сказал Руслан, когда та отошла. И хотел добавить: «Зря ты с ней так. Такая девушка…» Но не успел.

— А ты мне не верь, — быстро сказал Сергей. — Ты меня лучше послушай. Хватит на мою Свету таращиться. Я ж знаю, на каких ты ведешься… Я тебя с пятого класса знаю, и вкус у тебя не изменился с тех пор. И ничего не изменилось — такие на тебя и не смотрят. И никогда не смотрели. Прости… Я понимаю: сам себе не прикажешь, на кого западать. Но сидеть голодным — не лучше. Смирись, что такие тебе не по зубам, пошли их на хрен… Снижай планку. В мире море других женщин, и они тоже ничего себе…

— Вот именно, — сказал Руслан, — ничего…

И замолчал, оглох и ослеп, получив два классических удара — в пах и под дых.

В карнавально-кухонной студенческой толчее образовалась прореха, и он увидел ее.

«Ух ты!..» стояла у противоположной стены — высокая, тонкая, большеглазая, в вызывающем маскарадном наряде. Обнаженную грудь прикрывала паутина мохнатого дождика, длинные ноги открывал обширный разрез длинной юбки с замысловатым восточным поясом. Она смотрела прямо на него — прямым взглядом, без улыбки, кокетства, деланной страсти.

— Видишь ее? — спросил Руслан.

— Кого? — живо заинтересовался Сергей.

Но тут с расстеленного посреди кухни потертого коврика вскочил парень с гитарой и врезал какой-то студенческий марш, явно сварганенный некогда на этой же кухне: