Выбрать главу
Выпьем друзья За то, чтоб ты, я, Все всегда на отлично сдавали И девчат по ночам целовали, И на пары не просыпали…

За ним, словно выросший мигом сказочный лес, поднялись остальные, закрывая от Руслана «ухтышку» у противоположной стены. Он ринулся к ней в обход — но там, где три секунды назад стояла «Ух ты!..», уже образовалась целующаяся парочка из двух блондинистых девушек. Руслан попытался обойти их справа — путь ему преградила табуретка, на нее вскарабкалась пьяная в дубль девица с проржавевшим топориком для рубки мяса в руках.

— Я знаю классную традицию! — оповестила она. — На Рождество все деревья оживают и понимают человеческий язык. И нужно идти в сад и пугать их, чтоб они классно родили. Ну, плодоносили… Вот так, — показательно замахнулась она и проговорила грозным заплетающимся голосом. — Если не будешь родить, я тебя срублю… Идемте пугать наш каштан во дворе!

— А что, каштан должен родить тебе? — смеясь, спросил кто-то.

— Каштаны… Идем. Мы еще никогда наш каштан не пугали!..

С трудом протискиваясь сквозь толпу, Руслан сделал круг по безразмерной общежительской кухне — безрезультатно. «Ух ты!..» исчезла. Волнуясь, он начал расспрашивать первого подвернувшегося под руку студента, пытаясь описать ее: «Красивая, высокая, с грудью и дождиком, с длинными ногами». Но стоило произнести это вслух, понял: поиск не увенчается успехом.

Описание красоты всегда звучит банально — длинные ноги, большая грудь, большие глаза… А вот удар под дых никогда, никогда не бывает банальным.

* * *

Через час он был дома. Уходя, он оставил уже начавшим ссору Сергею и Свете бесперспективную просьбу сыскать его ух-ты-девушку и унес с собой безнадежность — странное, едкое поджелудочное чувство — точно ему был дан один-единственный шанс, а он утратил его.

Зайдя в дом, он включил свет, обогреватель, телевизор, компьютер — патентованный комплекс противоядий от одиночества и отсутствия чужого тепла. Было неприятно — так бывает, когда бунтует живот от несварения желудка. Но бывает и несварение чувств, несварение событий. Он не мог понять, какое событие тому стало виной: слова Сергея о завышенной планке, пропавшая девушка.

По телевизору шел старый советский фильм. «Когда делаешь предложение одной женщине, не нужно вспоминать о другой», — поучала героя умная мама. Руслан лег на диван и стремительным штопором полетел в черный колодец сна… Он знал: нужно встать, выключить свет, обогреватель, телевизор, но не мог — он летел в глубину. И уже пропетая песня упрямо продолжала звучать в его памяти, и он не мог понять, слышит или видит ее…

Но внезапно по портьере пробежит прозренья дрожь. Тишину шагами меря, тишину шагами меря, Тишину шагами меря, ты как будущность войдешь…

Но чувствовал: на дне колодца, в самых сладких глубинах сна, его ждала Она.

* * *

— Пуфик, Пуфик, ты где?!! — Даша Чуб сорвала подушку с кресла, затем заглянула под него.

— А можно кричать чуть потише, не с таким надрывом? — сидя за тонконогим дамским бюро у окна Катерина Дображанская листала толстый справочник «Киев».

— Ясно, тебе все равно, что у меня кошка пропала, — громогласно обвинила ее Землепотрясная Даша. — Я пришла, а ее нет… А она меня всегда сразу встречает. Бегемотик, ты не знаешь, где Пуф?

Развалившийся на ковре черный кот Бегемот приоткрыл один глаз, окинул Чуб презрительно-зеленым взглядом и снова зажмурился — он не считал себя обязанным удостаивать Трех разговором. Белладонна же, знающая ответ на любой заковыристый вопрос, к Дашиному несчастью, отсутствовала.

— ПУ-УФИК!!! — взвыла Чуб что есть мочи.

Лежащий на диване скомканный плед слегка пошевелился — Даша быстро подняла его, но Изиды Пуфик там не было — лишь подозрительно круглый и крупный комок под покрывалом. Стащить с дивана застегнутое на множество пуговиц покрывало-чехол выявилось делом нелегким, но не безрезультатным — рыжая кошка лежала там, свернувшись в плотный и зябкий клубок, и смотрела на разоблачившую ее Чуб с явным укором.

— Ты б, доця, еще под обивку забралась, — с облегчением вздохнула «мама». — Разве у нас так холодно?.. — Даша подхватила Пуфик на руки и утеплила ее пребывание там жаркими объятиями. Кошка довольно замурчала.

— Да уж не жарко, — сказала Катя.

В обдуваемую всеми ветрами Башню Киевиц на Ярославовом валу, 1, прокралась зима, дула в узкие щелки, похлопывая по плечам холодной изморозью, вынуждая смотреть на переставшие быть прозрачными белоузорные стекла и вспоминать, что за ними караулит лютый мороз… Сквозняк подул с другой стороны — входная дверь отворилась, впуская в квартиру краснощекую Машу с сизым, но взбудораженным носом.