Выбрать главу

Потому что Маргарет была сильной и уверенной. Потому что Маргарет была храброй и уравновешенной. Потому что Маргарет спасла тех детей. Поэтому я восхищался ею.

— Все еще осуждаешь меня? — спросил я.

— Немного. — Пресли ухмыльнулась. Некоторые из тех качеств, которые я увидел в Маргарет, смотрели на меня в ответ яркими голубыми глазами.

— Справедливо. — Я усмехнулся. — После увольнения из полиции я нанимал в основном женщин. Мой ассистент, мой агент и мой менеджер — женщины. Прежде чем ты спросишь, я нанял их не потому, что они были женщинами. Я нанял их, потому что они были лучшими, и я думаю, что, будучи молодым человеком, я бы не дал их резюме шанса. Я не горжусь этим, но… я достаточно мужчина, чтобы признать свои недостатки.

— Хорошо, ты прощен. — Она отхлебнула пива. — Так что же произошло в тот день в автобусе?

— Мы с Маргарет объезжали окрестности. Уже было солнечно и жарко, даже утром. Вот как я понял, что в том автобусе что-то не так. Все окна были закрыты. В тех автобусах нет кондиционеров, поэтому у детей всегда опущены стекла. Дети, увидев полицейскую машину, обычно машут из окон, особенно если они маленькие. Вы проезжаете мимо и видите все эти торчащие маленькие пальчики.

— Логично. Ты остановил его?

— Нет, он был припаркован на стоянке продуктового магазина. Еще одна вещь, которая показалась странной. Переполненные автобусы не паркуются, пока не приедут в школу. Я был за рулем и сбросил газ, чтобы хорошенько осмотреться. Там был парень, он стоял рядом с водителем. Водитель держал руки на руле, глядя вперед. А стоящий парень был одет полностью в черное, в куртку и шапку. В жаркий день в том автобусе без опущенных окон он должен был обливаться потом. Все это было странно, поэтому я сбавил скорость, хотя в любой другой день, вероятно, продолжил бы движение.

Мое нутро кричало.

— Мы сделали еще один круг по кварталу, и я заехал на стоянку продуктового магазина с другого конца, подъезжая к автобусу под другим углом. И тогда я увидел его.

— Пистолет?

Я кивнул.

— Штурмовая винтовка. Позже мы узнали, что и пистолет у него тоже был.

— Чего он хотел, тот парень?

— По сей день я не знаю. Водитель сказал, что парень появился из ниоткуда на его последней остановке. Один из детей поднялся по ступенькам, улыбнулся и пошел по проходу. Водитель наблюдал за ребенком в зеркало, пока тот садился на свое место. Затем, когда водитель начал закрывать дверь, парень был просто… там. Он ждал. Зашел в автобус, крикнул детям, чтобы они заткнулись и закрыли окна. Затем приказал водителю ехать через город. Заставил его остановиться на парковке. Все это время он бормотал какую-то безумную чушь о спасении детей от самих себя. Спасении их от общества.

— Он был сумасшедшим.

— Он был сумасшедшим. Не было никакой связи с водителем автобуса или кем-либо из детей, кроме того, что он жил в районе, где проходил этот маршрут. Было ли за этим что-то еще, мы никогда не узнаем.

— Он мертв?

Я кивнул.

— Он выстрелил в Маргарет. Я выстрелил в него.

Пресли выдохнула.

— Неужели она…

— Она жива. Он попал ей в плечо.

— Слава богу. — Ее тело расслабилось. — Как это произошло?

— Быстро. Я вызвал подкрепление и припарковался посреди группы машин, надеясь, что он не увидит патрульную машину. Мы вышли с оружием наготове. Маргарет направилась в заднюю часть автобуса, а я — в переднюю. Он не видел никого из нас. Мы планировали дождаться прибытия спецназа, но потом все пошло насмарку. Один из детей открыл аварийный люк. А потом… все было кончено. Может быть, тридцать секунд, и все было кончено.

Я видел все это со своего места. Ребенок заметил Маргарет со своего заднего сиденья и низко пригнулся. В тот момент я уже двигался, уворачиваясь от машин, чтобы подобраться поближе. Когда дверь люка открылась, я со всех ног бежал к переднему окну.

— Задняя дверь открылась, и парень сошел с ума. Он начал кричать достаточно громко, чтобы я мог слышать его снаружи. Он поднял пистолет, прицелился в ребенка. Я что-то прокричал, надеясь привлечь его внимание. Я подумал, что если бы он увидел меня, то пристрелил бы меня, а не ребенка.

Мои ноги казались цементными блоками. Сначала водитель заметил меня, потом пару детей впереди. Они низко наклонились, перегнувшись через сиденье перед собой, их лица были искажены страхом.

По сей день я иногда вижу их. Маленькие личики, покрытые кровью.

— Я выстрелил в ту же секунду, что и он. Я выстрелил в него прямо сквозь стекло. Три пули. Вот и все. Бум. Бум. Бум. Одна попала ему в затылок, две другие — в позвоночник. Повсюду кровь и мозговое вещество.

Пресли вздрогнула.

— Черт. Извини. Я не хотел рассказывать так наглядно.

Она отмахнулась.

— Я не боюсь крови. Я просто… это безумие.

— Водитель открыл для меня дверь. Я вошел и ожидал услышать детский плач и вопли, но было тихо. Все они съежились на своих сиденьях, и только когда я пошел по проходу, они начали поднимать головы. Семнадцать испуганных лиц смотрели на меня. Я… я не знал, что с ними делать.

— Но Маргарет знала, — предположила Пресли.

— Она увидела, что я замер, и немедленно взяла инициативу в свои руки. Она вытерла лица детей рукавом своей рубашки. Помогла мне выгрузить каждого из этих детей и все это время была спокойна. Прикоснулась к каждому ребенку, обняла тех, кто в этом нуждался. Я даже не понял, что в нее стреляли, пока автобус не опустел. Она не сказала ни слова.

Только когда подъехала другая полицейская машина, дети начали плакать.

— Вау.

Я кивнул.

— Как я уже сказал, это был лучший день, потому что они все выжили. И худший день тоже.

— Я прочитала статью об этом после того, как ты приехал в город.

Я насмешливо приподнял бровь.

— Ты гуглила меня?

— Да, — призналась она. — Прости. Я надеялась, что после этого ты мне разонравишься.

— И как?

— Ты пьешь мое пиво и я предложила тебе хороший стул.

Я усмехнулся.

— Туше.

— Маргарет не упоминалась. Если бы ты мне о ней не рассказал, я бы думала, что ты сам спас этих детей.

— В официальном пресс-релизе были указаны наши имена, но СМИ зацепились за меня. В основном потому, что какой-то мудак из продуктового магазина сделал кучу фотографий со мной и детьми и продал их таблоидам. Маргарет уже погрузили в машину скорой помощи.

— Это несправедливо.

— Я тоже так думал, но на самом деле она была рада этому. Она не хотела никакой огласки. Наш командир спросил, сделаем ли мы заявление, и она сказала ему «нет», так что я промолчал. Ей не очень-то воздается за тот день.

— Похоже, она этого не хотела.

— Верно. Может, я и убил того парня, но героем была она.

— Вы оба.

— Я не герой. Я просто играю одного из них по телевизору. — Я украл слова Пресли, надеясь поднять настроение, но выражение ее лица оставалось серьезным. — Я сделал то, что сделал бы любой другой полицейский на моем месте. То, что большинство делает каждый божий день.

Потом я уволился.

Я не был героем. Я был эгоистичным, жадным трусом.

— Тебе было плохо из-за того, что ты лишил человека жизни? — спросила она.

— Нет, — ответил я не колеблясь. — Никогда.

— Так почему ты уволился?

Почему? Это была совсем другая история, которую я не был готов рассказать. Но расскажу, когда-нибудь.

— После этого я пошел на тренировку спецназа и присоединился к команде, но СМИ все еще следили за мной. Папарацци зарабатывали на моих фотографиях, поэтому они продолжали делать их. Агент разыскал меня и спросил, думал ли я когда-нибудь о съемках в кино. Одно привело к другому, и передо мной лежал контракт на полмиллиона долларов.

— Ты был сенсацией.