Шоу.
Он медленно поднялся по лестнице, его природная развязность вызвала бурю воспоминаний — воспоминаний о том, как грациозно и решительно он двигался в моем доме, в моей спальне. Когда он был в двух футах от меня, он бросил мне пакет с морковкой.
Тот ударился о мою руку и приземлился на ботинки.
— Привет, Пресли.
Глава 19
Шоу
Я забыл, какой она была красивой.
Забыл, как был слегка вздернут кончик ее носа. Забыл, какими тонкими и изящными были ее ушки и какой маленькой она казалась, когда я стоял так близко.
Но я не забыл эти глаза. Даже в темноте эти завораживающие радужки манили меня в ловушку.
— Привет, Пресли.
Она моргнула.
Я наклонился, чтобы поднять пакет с морковью, и стряхнул снег с пластика.
— Мы можем зайти внутрь? Поговорить там, где теплее?
Этим утром я был в Калифорнии, где было шестьдесят градусов (прим. ред.: примерно 16 градусов по Цельсию), в Монтане был ноль (прим. ред.: примерно -16 градусов по Цельсию). На мне были джинсы, теннисные туфли и свитер.
Когда я приехал и увидел, что джипа Пресли нет на подъездной дорожке, я распаковал свои чемоданы и стал ждать. Увидев вспышку фар на ее подъездной дорожке, я вышел на улицу, чтобы встретить ее.
Я не ожидал увидеть машину Люка. И определенно не ожидал увидеть, как Пресли перегибается через консоль и целует его.
Холод пробрал меня до костей в ту минуту, когда ее губы коснулись его губ.
Чертов Люк? Серьезно?
Он мне нравился, но этот сукин сын перешел черту.
Пресли была моей. Эти розовые губы были моими, эти голубые глаза были моими.
Я был в Монтане, чтобы исправить свой колоссальный просчет и вернуть свою девушку. Больше никаких секретов. Больше не нужно прятаться. Пресли была моей, и Люку придется отступить.
— Мы можем пойти ко мне домой? — Я указал большим пальцем через плечо.
Ее взгляд скользнул мимо меня, отмечая свет, который я включил в гостиной, и грузовик, который я припарковал на подъездной дорожке. Этот автомобиль не был арендован, не в этот раз. В этой поездке не было ничего временного. Пресли дважды моргнула, осознав, что не заметила все это, когда приехала.
Она была слишком поглощена Люком.
Ублюдок.
Я ни за что не пойду с ним на рыбалку снова.
Пресли промолчала, но скрестила руки на груди, а ее зубы застучали.
— Ты замерзла.
Она сжала зубы.
— Давай зайдем внутрь. Пожалуйста?
Она обрела свой голос, холодный, как зимняя луна.
— Нет.
— Тебе действительно нравится говорить мне «нет», — поддразнил я.
Она никак не отреагировала на это.
— Чего ты хочешь, Шоу?
— Мне жаль. Я должен извиниться перед тобой и все объяснить. Можем мы, пожалуйста, просто зайти внутрь? — Я потянулся, чтобы коснуться ее руки, но она уклонилась. Это будет нелегко. Я не обманывал себя, думая, что она бросится в мои объятия, но надеялся на понимание. Если бы мы могли просто поговорить, если бы я мог объяснить, она бы поняла.
Она могла сколько угодно ворошить меня по углям, могла замалчивать мою ошибку десять лет, главное, чтобы мы были вместе.
— Что ты здесь делаешь? — спросила она. — Прошло… несколько месяцев.
— Я приехал, чтобы пресмыкаться.
Пресли изогнула одну из своих идеальных бровей.
— Ты приехал в Монтану в феврале, чтобы пресмыкаться?
— Верно. — Я кивнул.
— Было бы достаточно телефонного звонка.
— Да. — Я переложил морковь в другую руку, затем обратно. — Я не хотел разговаривать по телефону.
На таком морозе я тоже не хотел разговаривать, но она не собиралась впускать меня внутрь, не сегодня вечером.
— Прости меня, Пресли. — Если это все, что она даст мне сказать сегодня вечером, я бы посчитал это победой. У меня будут месяцы, чтобы рассказать ей остальное. — Я знаю, что это была не ты, и мне жаль, что я предположил обратное. Я сделал неверный вывод.
— Ты подумал, что я продала твою личную историю за деньги.
— Большинство людей так бы и поступили.
Зря я это сказал. Ее глаза сузились.
— Я не большинство людей.
Нет, не большинство.
— Я не оправдываюсь, но я хотел бы объяснить. — Я указал замерзшим пальцем в сторону своего дома. — Пожалуйста?
— Хорошо, — проворчала она и промчалась мимо меня, взлетев по лестнице и врываясь в парадную дверь.
Я поспешил за ней, не отставая, пока она не остановилась в гостиной.
Она огляделась, оценивая пространство и мебель.
Рынок недвижимости в Клифтон Фордж не был на подъеме, и не было ни одной заинтересованной стороны в этом доме. Пять месяцев назад я был взбешен, желая вычеркнуть этот дом из своей бухгалтерской книги. С тех пор многое изменилось. Теперь я был рад, что у меня есть место рядом с Пресли, пока я буду умолять ее о прощении.
— Не хочешь ли чего-нибудь выпить? — Я махнул рукой в сторону кухни.
— Нет. — Ее руки были крепко обернуты вокруг туловища, она обнимала себя.
— Не хочешь ли присесть?
— Нет. — Она не смотрела на меня.
— Хорошо. — Проходя мимо нее, я глубоко вдохнул тот цитрусово-ванильный аромат, по которому так скучал. Я сел на диван и наклонился вперед, опираясь на локти, бросив морковь, которую все еще держал в руках, на кофейный столик. Дерево блестело, отполированное бригадой уборщиков, которая приходила вчера, чтобы привести дом в порядок.
— Чего ты хочешь, Шоу? — Мое имя прозвучало болезненно в устах Пресли. Христос.
— Мне жаль. — Я встретился с ней взглядом, умоляя ее услышать искренность в моих словах. — Я никогда не хотел причинить тебе боль.
Она закатила глаза.
— Если бы это было правдой, тебя бы здесь не было.
— Хорошо. — Ой. — Я заслужил это.
— Ты подумал обо мне самое худшее. Ты заслуживаешь гораздо худшего.
— Ты права. — Я поднял руку. — Пожалуйста, дай мне объяснить, а потом ты можешь разорвать меня на куски.
Она посмотрела на меня, но промолчала.
Черт возьми, я скучал по этому хмурому взгляду и этим властным, сердитым жестам. Я скучал по ней. По всему, что было в ней. И если справиться с ее гневом было единственным способом заполучить ее в данный момент, тогда я бы охотно согласился.
— Ты была первой, кому я рассказал о своем отце. Эта история была скрыта в течение многих лет, а всплыла после того, как я рассказал ее тебе… Я подумал, может быть, ты использовала меня. Ты была так счастлива в тот день, когда я уехал…
— Ты думала, я была счастлива?
В моей девочке горел огонь.
— Ты казалась довольной.
— Я была несчастна, — огрызнулась она. — У меня было разбито сердце. Мне было ненавистно, что ты уходишь, но что я должна была делать? Умолять тебя остаться?
— Да.
Она усмехнулась.
— У тебя была целая жизнь, частью которой я не являлась. Я не собиралась притворяться, что ты отказался бы от нее ради меня, потому что мы оба знаем, что ты бы этого не сделал.
— Ты права, — признал я. Даже если бы она попросила меня остаться, я бы вернулся в Калифорнию, но я бы не порвал с нами. Я бы нашел способ поддерживать наши отношения. — Я был расстроен тем, как все закончилось.
Мне потребовались месяцы, чтобы понять, что она воздвигла стену, потому что ей было больно. Я был слишком занят своими собственными мыслями об отъезде, что не видел правды.
— История отца всплыла, как только я вернулся в Калифорнию. Я подумал… — Я глубоко вздохнул. — Ты знаешь, о чем я подумал.
— Да, ты очень ясно выразился.
— Я облажался. Я должен был задать больше вопросов. Должен был позволить тебе объяснить.
Она вздернула подбородок.
— Я бы никогда так с тобой не поступила.
— Знаю. Я слишком остро отреагировал. Примерно через месяц я узнал, что это был кто-то из полицейского управления, где раньше работал папа. Слух распространился. Я не знаю, как это началось, но кто-то пронюхал об этом и передал в прессу.