Доктор понял, в чём дело, и расплылся в улыбке. — Они ещё не изобрели вилки, а ножи им попросту не нужны, — объяснил он ей, взяв пальцами кусочек мяса и отправив в рот.
Она поморщилась. — Фу! Оно же в соусе!
— Гарум, — сказал Доктор. — Потроха рыбы бродят несколько месяцев, и получается великолепный соус, достаточно сильный, чтобы замаскировать вкус тухлого мяса. У них же нет холодильников.
Роза подумала, что её сейчас стошнит. — Тогда я придержусь вегетарианской еды, — сказала она. — Когда они изобретут пиццу?
— Если ты хочешь «Четыре сезона» или «Вегетарианскую», придётся подождать пару веков, — сказал ей Доктор.
— Может, заказать прямо сейчас, заранее?
Доктор улыбнулся. — О, и рыгать после еды здесь считается вежливым, — добавил он.
— Пусть лучше считают меня грубой, — твёрдо возвестила Роза.
После того, как они закончили есть, раб вымыл каждому руки, а другой раб принёс фрукты, орехи и маленькие пирожные с мёдом, которые больше пришлись Розе по вкусу.
Ванесса на ужине не появилась.
Розе стало интересно, сидит ли она всё ещё на лужайке у статуи Оптатуса, или ушла в дом к остальным рабам. Она решила навестить девочку после обеда. Оставив Доктора вместе с Марсией и Грацилисом слушать всяческие скучные сплетни и рассказы о разных скучных людях, она выскользнула из дома и поспешила к роще.
Конечно же, Ванесса до сих пор сидела там.
Роза присела рядом с ней в тени и протянула ломоть хлеба, который она догадалась захватить с собой. — Держи, — сказала она. — Я волновалась, что тебе нечего поесть. Прости, что так мало взяла.
Ванесса благодарно улыбнулась. — Ты очень добра.
Роза пожала плечами. — Не за что. Слушай, почему бы тебе не зайти внутрь?
— Я не знаю, что мне делать, — сказала Ванесса безнадёжно. — Я раньше не бывала в таком доме. Я не знаю, как себя вести. Я уверена, они бьют тех рабов, которые делают то, что не положено.
— Но ты здесь как предсказательница, а не обычный раб, — подбодрила её Роза. — Они не будут бить тебя, я не позволю. Слушай, как насчёт этого? Мы скажем, что тебе нужно общаться со звёздами, медитировать, скажем, это часть твоих астрологических ритуалов. Они позволят делать тебе всё, что угодно. Они думают, что ты собираешься вернуть их сына. И никаких розг.
— Вот только они не вернут своего сына и поймут, что я их обманываю.
Роза притворно-обидчиво посмотрела на неё. — Эй! Я же сказала, мы с Доктором разберёмся с этим. Мы вернём его! — она вздохнула. — Но для начала мне придётся позировать скульптору. Я должна быть в студии через три часа после восхода. Как я пойму, когда мне приходить? Я что, буду сидеть и ждать, пока солнце покажется и считать слоников все три часа?
Ванесса мягко улыбнулась. — Я разбужу тебя, — пообещала она. — Я мало сплю, по крайней мере, теперь.
— Договорились, — сказала Роза. — Слушай, мне кое-что нужно сделать перед наступлением темноты, так что я, пожалуй, пойду.
Но она не двинулась с места. Солнце опускалось за деревья, и девушка не могла отвести взгляда от этого завораживающего зрелища.
Все эти драмы, происходящие вокруг неё. Грацилис и Марсия, отчаявшиеся вернуть своего сына. Урсус с его безумным желанием прославиться. Беды и страхи Ванессы. Рабы — кто задумывается над тем, о чём они думают? А всего через 2000 лет о них забудут. Нынешние жизнь и смерть не будут заботить даже последующие поколения, что уж говорить о тех, кто живёт в 21-ом веке. К тому времени, как она родится, все эти люди станут просто пылью, а вилла превратится в руины. Останется лишь статуя богини, и никто сейчас не знает, что она проживёт столько веков.
Для солнца, утопающего в ветвях деревьев, время, где Роза была сейчас и время, откуда она пришла, было просто мигом. Но для Розы, побывавшей на закате человеческой расы и видевшей смерть Земли, это вдруг показалось вечностью.
Ванесса доела кусочек хлеба. — Идём, — сказала Роза, вставая.
Они вместе пошли к дому, не оборачиваясь.
Пять
Сон Розы о говорящих кошках внезапно прервался — Ванесса трясла её за плечо. — Пора вставать, — проговорила девочка, а Роза зевнула, попытавшись вспомнить, где она находится. Через пару минут девушка уже вылезла из постели, всё ещё зевая.
— Как думаешь, Урсус сможет подретушировать мешки под моими глазами? — спросила она, уставившись на собственное отражение в листе полированной бронзы, использовавшемся вместо зеркала. — Который час?