— Самое время сделать это, — сказала Мистраль, поглаживая камень, лежащий на постели. — Хотя это может быть опасно.
— Нам может быть больно, — добавил Шенг.
— А еще эти семена, — сказал Электра.
— Посадить?
Харви покачал головой:
— Не знаю. Но мы скоро поймем, я надеюсь.
— О нет! — воскликнул Гермес в этот момент.
Он сел на постели и указал на девушку появившуюся на пороге. Четверо друзей резко повернулись, испугавшись.
Это была чернокожая девушка, высокая, мускулистая, с решительным выражением лица. Она смотрела на них.
Харви узнал ее первым.
— Не бойся, Гермес! Это Олимпия, мой тренер по боксу.
Олимпия улыбнулась и вошла в комнату. На правой щеке у нее красовался пластырь — туда пришелся удар кулака одной из девушек.
— Извините за вторжение. Я позвонила Миллерам, и они сказали, что я вас найду здесь.
Они представили Олимпию Гермесу и поблагодарили ее за своевременное вмешательство. Она не задавала много вопросов. Легонько ударила Харви в плечо:
— Мы увидимся завтра, о'кей?
Харви улыбнулся ей:
— О'кей.
Когда они вновь остались одни, Шенг закрыл дверь комнаты, а Электра вытащила из пакета карту.
— Прежде чем снова разделиться, — сказал он, — мы должны кое-что сделать…
Он вытащил волчок радуги, который Мистраль забрала из комнаты гостиницы.
Увидев его, Гермес улыбнулся:
— Вот он… наконец-то… — Потом встрепенулся: — А мы не должны вернуть его Владимиру? Его ведь украли у него.
— Мы пытались, — сказал Шенг, глядя на Харви.
— Но он не захотел.
— Так что, — продолжала Мистраль, — мы решили, что он должен быть у тебя.
Электра протянула Гермесу древний волчок с нарисованной на нем радугой.
Гермес, чуть смущенный, взял его и сжал в пальцах.
— А что показывает этот волчок, по-твоему? — спросил Харви.
— Не знаю, — признался инженер. — Чтобы ответить тебе, мне нужно посмотреть книги. Может быть, те, которые остались от библиотеки профессора.
— А что тебе говорит инстинкт?
— Радуга — это мост. Мост соединяет две вещи, которые были далеко. Это проход, приближение, связь. Способ преодолеть что-то, что разделяет, — ответил он, волнуясь.
— Смелее… запускай! — подбодрил Шенг, указав ему на деревянную карту. — Посмотрим, что он покажет.
— Что за карту мы положим на деревянную? — спросила Мистраль.
— Я бы положила что-нибудь… большое. Давайте карту мира, — предложила Электра, раскладывая на карте планисферу изображавшую все континенты.
Гермес кивнул, получше устроился на кровати, потом поставил волчок на карту.
— Я готов, — сказал он.
И запустил его.
Волчок вертелся по морям и континентам, пока не дошел до отдаленного городка в центре Сибири, почти на границе с Китаем. Здесь он, казалось, остановился, вращаясь вокруг своей оси все медленнее и медленнее.
— Сибирь?! — воскликнули ребята, вопросительно посмотрев друг на друга.
Но за секунду до остановки волчок вдруг описал большую дугу, пересекая русские степи, Уральские горы, Западную и Восточную Европу и остановился в…
— Париж! — с восторгом воскликнула Мистраль.
Шенг разочарованно скривился:
— Интересно, а в Шанхае никогда ничего не произойдет?
— Волчок соединил Сибирь и Париж, — заключил Харви.
— Почему?
Никто из них не мог дать ответа.
— Огонь соединил Рим и Нью-Йорк, — продолжал Харви, касаясь зеркала Прометея.
Потом он взял красный камень.
— Возможно, следующей связью станет этот камень?
Прежде чем кто-либо смог ответить, дверь больничной палаты резко распахнулась.
На пороге появилась Линда Мелодия с платиново-белыми волосами.
— Тетя! — воскликнула Электра, увидев ее. — Что ты сделала со своими волосами?
Дама пригладила волосы.
— Правда, красиво? Я решила, что нью-йоркский парикмахер все сделает лучше всех! Но, пожалуйста, не будем говорить обо мне! Добрый день! — сказала она Гермесу. — Вы, должно быть, тот друг из Рима, о котором Электра столько рассказывала?
— Ну да, — улыбнулся Гермес.
— Боже, но что с вами? — спросила тетя Линда, в два прыжка добежав до кровати.
Шенг убрал волчки, но не смог спрятать камень и зеркало.
— Какие красивые сувениры! — воскликнула женщина. — Где вы их взяли?
Даже не дав им времени что-то сказать, она схватила предметы в поисках этикетки.
— Но они такие грязные, — провозгласила она, перекладывая их на тумбочку. — На постель лучше не класть.