— Линда!
— Хорошо, ты можешь мне не верить, но это так. Пространство, порядок, чистота! Для меня, для вас, для гостиницы! — продекламировала женщина, расправив плечи.
— Тетя! Ты не понимаешь, как нам важно уехать! — вмешалась Электра, вставая.
— Я не знаю, что делать. Не на этой неделе. И не на следующей. Смена сезона! А эта зима-весна будет тяжелее всех…
— Линда, пожалуйста! — вмешалась Ирэн. — Все, о чем просят тебя ребята, — на неделю съездить с ними в Нью-Йорк. Путешествие уже оплачено. И гостиница тоже.
— Конечно… — подозрительно ответила та, осматривая визитную карточку. — Оплачено этой непонятной японской фирмой «Мы летаем по всему миру!».
— Эй! Это фирма моего отца, — возразил Шенг. — Он не японец. Он китаец.
Ирэн схватилась за колеса своего инвалидного кресла и повернула их вперед.
— По-моему, папа Шенга предлагает ребятам фантастическую возможность. А они предлагают ее тебе.
— Но неужели никто другой не может поехать с ними?! — воскликнула Линда Мелодия, подняв глаза к потолку. — Мама Мистраль?
— Она уехала по работе.
Линда посмотрела на ребят и указала на крошечное сырое пятно в углу потолка:
— Вот это видите? Если я уеду с вами в Нью-Йорк, оно станет в два раза больше.
— У нас три комнаты на последнем этаже отеля «Восточный мандарин»…
— Со СПА-центром…
— С видом на Центральный парк…
— В двух шагах от магазинов Пятой улицы…
Заметив вспышку интереса, Ирэн возобновила атаку:
— Линда, ты давно себе покупала пару хороших туфель?
— Ой, сто лет назад. Зачем мне нужны туфли?
— Сестренка, это должна говорить я. Ты пока еще используешь свои ноги.
— Да я не это имела в виду, Ирэн…
Но взгляд пожилой дамы был нежным и понимающим.
— Я отлично знаю, что ты хотела сказать. Наконец-то отпуск, после стольких лет! В самом красивом городе мира! И ребята будут тихими, как ангелочки.
— Тихими-тихими, — подтвердила Электра. — Ты даже не заметишь нашего присутствия.
— Дело в том, что… в Нью-Йорке нет ничего такого, что мне интересно посмотреть, — возразила Линда.
— А небоскребы?
— Музеи?
— Бруклинский мост?
— Статуя Свободы?
При упоминании статуи Свободы глаза Линды блеснули. Казалось, она вот-вот капитулирует. Но неожиданно она подняла голову и торжествующе воскликнула:
— Я не могу!
— Тетя!
— Не могу, не могу, не могу, — повторяла она, размахивая руками. — У меня нет этой оптической штуки.
— Чего?
— Чтобы поехать в Соединенные Штаты, нужна специальная штука. Паспорт, вот как. Электронный. А я читала, что его делают не меньше двух месяцев. Так что я не могу поехать.
— Проблема в этом? — спросила ее Ирэн.
— А тебе это кажется недостаточным? Без нужного паспорта меня арестуют. А ребята? Как же они?
— У меня есть электронный паспорт, — сказал Шенг.
— И у меня тоже, — добавила Электра.
— Но у меня нет! — торжествующе воскликнула Линда Мелодия. — А если попытаешься сесть на самолет со старым паспортом, ты пропал. Ты должен вытащить все из сумки, включая румяна, крем для рук и все жидкости. И маникюрные ножницы. Вы вообще читаете газеты? Это вопрос безопасности. И бюрократии. А когда они объединяются, тут уж ничего не поделаешь.
— Фернандо! — громко крикнула Ирэн.
Дверь комнаты приоткрылась, чтобы впустить улыбающегося Фернандо Мелодия. Он подмигнул ребятам. Линда с подозрением на него посмотрела.
— Прелесть бюрократии… — объяснила ей старшая сестра, — в том, что она ничего не может сделать с дружескими связями. И по чистой случайности один из друзей Фернандо работает в квестуре.
— Я не понимаю, — пробормотала Линда, уже чувствуя запах мышеловки.
— Если друзья работают на нужной должности, вместо обычных двух месяцев твой паспорт был обновлен за…
— Шесть часов, — закончил за нее Фернандо, протягивая Линде новейший оптический паспорт.
Затем добавил, как бы извиняясь:
— Фото сделал Шенг.
— Телеобъективом, госпожа, — пояснил тот.
Линда Мелодия взяла книжечку даже не пытаясь возражать.
— Подлецы, — заключила она. — Вы сговорились.
Ирэн, Фернандо и ребята обменялись взглядами.
— На самом деле, да.
Чуть позже Шенг закрылся в своей комнате. Он облокотился на стену и вздохнул.
За дверью три дочери из семьи, с которой он жил, продолжали танцевать под песню «You make me crazy», включенную на самую большую громкость. Вибрировал даже пол.