— Это на тот случай, если у Педро корова перестанет давать молоко или у Хуана куры не будут нестись — так они не смогут, как в прошлый раз, утверждать, что это произошло, потому, что духи разгневались из-за раскопок.
Сидя в гостиной Питера, Мария представляла себе лицо Альдо: его классический римский нос, улыбку, которая с такой легкостью возникала у него на губах, его чувственные зеленые глаза, которые наполнялись слезами так часто, как ни у одного из мужчин, которых Мария знала до этого.
— Жаль, что Хэлли не смогла прийти, — сказала Нелл. — Она отправилась в Йель, в театр. С другом.
— У нее свидание, — ухмыляясь, добавил Питер. — Никто из нас с ним пока не знаком.
— Рада за нее, — заметила Мария, пытаясь перевести свои мысли с магии на жизнь их матери.
— Знаешь, может, мы ошибаемся насчет Софи, — веселым тоном сказала Нелл.
Мария не ответила. Она вспоминала страстные упреки синьоры Хача, теплоту руки Альдо, обнимавшей ее, пока ведьма сжигала свои подношения. Она понимала, что Нелл хочется закончить вечер на приятной ноте, однако не могла заставить себя улыбнуться. Ее дыхание было учащенным, как будто она по-прежнему находилась с Альдо на высоте двух миль над уровнем моря. Сидя за столом в доме брата, Мария размышляла о власти магии и власти любви.
Глава 5
На следующий день, в два часа, Нэнси Грюнвальд заехала за Марией в дом Хэлли. Мария как раз садилась в кабину красного семейного автомобиля, когда мать вышла из парадной двери, с головой закутанная в желтый шерстяной палантин.
— Я только хотела напомнить тебе, Мария, что меня не будет, когда ты вернешься домой, — сказала Хэлли. — Здравствуй, Нэнси!
— Здравствуйте, миссис Дарк!
— Хорошо, мама. Спасибо, что напомнила, — поблагодарила Мария. Поскольку они только что говорили о том, что Хэлли приглашена на вечеринку с коктейлями в Слокум, Мария решила, что на самом деле мать хочет что-то сказать Нэнси.
— Итак, где расположен дом, который ты собираешься показать Марии? — спросила Хэлли.
— На Скво-Лэндинг, — ответила Нэнси. — Мы ведь говорили об этом, Мария, правда? В поселке, где летние коттеджи. Прямо на верху мыса.
— Я помню, — заметила Мария.
— Жить там зимой, наверное, очень одиноко, — произнесла Хэлли. — Легко впасть в депрессию, находясь за несколько миль от людей, когда и посмотреть не на что, разве только на воду.
У Хэлли был особый талант казаться страшно обеспокоенной благополучием своих детей, при этом ставя под сомнение их способность принимать собственные решения. Однако ее комментарий по поводу Скво-Лэндинг пробудил в воображении Марии совсем другую картину: как она сидит у камина с книгой в руках, слушая шум волн и завывания ветра.
— По-моему, это замечательно, — сказала Мария.
— О, я уверена, ты знаешь, что делаешь, — ответила Хэлли.
Отъезжая от дома, Нэнси взглянула на отражение Хэлли в зеркале заднего вида.
— Не знаю никого другого в Хатуквити, кто вышел бы из дома в желтом палантине. — Ваша мать напоминает мне кинозвезду.
Люди говорили так и раньше; Мария знала, как Хэлли нравилось это слышать. Именно этого она и добивалась, когда, с маленькими детьми, отправлялась на рынок, набросив на плечи длинную шаль, достававшую ей чуть ли не до лодыжек, в солнцезащитных очках, надетых на волосы, в то время как остальные мамаши ходили в джинсах или клетчатых юбках.
— Твоя семья тоже отсюда? — спросила Мария.
— Нет, я из Чикаго. Познакомилась со Стивом на свадьбе у друзей, — ответила Нэнси. — Обычно мы навещаем моих на Рождество или на Пасху.
— Ежегодные визиты, — сказала Мария. — Точно так же я приезжала сюда. Почти каждый год.
Тем временем машина выехала из города и мчалась по территории заповедника Лавкрафта. По берегам болот рос рогоз; на специальных помостах со сваями с прошлого лета остались гнезда скоп.
— Скопы снова гнездятся здесь? — поинтересовалась Мария, вспомнив, как ясной ноябрьской ночью в окрестностях Кузко она и Альдо наблюдали за беркутом, охотившимся при свете луны.
— Да, они возвращаются в наши места. И лосось тоже. Они снова мечут тут икру — впервые за последние пятьдесят лет.
Мария смотрела на море, простиравшееся за золотистыми топями болот. Снег почти совсем стаял. На горизонте маленькими точками вырисовывались острова Духов. За ними открывался прямой путь морем к Португалии. Нэнси свернула направо, на длинную подъездную аллею, на обочинах которой росли березы и карликовые сосны. В конце ее притаился маленький коттедж, покрытый серой дранкой. За домом расстилалось море — его было видно через окна коттеджа насквозь. Во дворе росли подснежники.