Мои глаза блуждают по нему, замечая сильные плоскости мускулов, которые видны даже под его одеждой. По изгибу его губ я вижу, что он знает, что я делаю, но молчит. Позволил мне смотреть на него без прерывания или критики. Я изо всех сил пытаюсь скрыть свое внимание.
— Ты истекаешь кровью, — говорю я, указывая на тонкую полоску крови на его предплечье и еще одну на щетинистом краю его челюсти.
Кэррик смотрит на отметину на руке.
— Хм. Думаю, он нанес пару ударов. Хорошо для него.
Я закатываю глаза.
— Пойдем со мной. Нужно это обработать.
Я прохожу мимо него, взмахнув рукой, чтобы он следовал за мной, и направляюсь в ближайшую тренировочную комнату. Несмотря на то, что дворец надежно покоится глубоко под океанскими волнами, есть сухие части конструкции и другие, которые затоплены. Меры умеют плавать или ходить. Это одна из причин, по которой нашей армии так боятся. О наших тренировочных залах ходят легенды благодаря ожесточенным боям, которые можно увидеть внутри. Травмы во время спаррингов — обычное дело. Вы лучше всего учитесь на ошибках. Особенно болезненных. Лекарства для лечения этих травм всегда хорошо хранятся и всегда под рукой.
— Я буду в порядке, Нелл.
Он произносит мое имя своим низким, хриплым голосом, и внутри меня вспыхивает жар, а желудок трепещет. Черт бы побрал этого мужчину. Он не должен быть здесь. И все же ничего не поделаешь.
Я останавливаюсь и поворачиваюсь, скрестив руки на груди.
— Если этот клинок отравлен, у нас есть минут пять, прежде чем ты будешь шататься, пуская слюни, как пьяный дурак. Пошли.
Я не жду его согласия или подчинения, а просто продолжаю идти в нужном нам направлении. Наступает момент тишины, но затем я слышу его шаги позади себя, и мое сердцебиение успокаивается. Я не обманываюсь, думая, что он сделает все, что я ему скажу, но, по крайней мере, в этот момент я знаю, что он не умрет, потому что проигнорировал мое предложение помощи. Хоть одна проблема решена.
Дверь в тренировочную комнату легко открывается, и мы заходим внутрь. Огни раковины вспыхивают в ответ на активность, биолюминесцентные существа внутри реагируют на ферменты, выбрасываемые в воздух при нашем движении. Они будут питаться, пока мы здесь, и вернутся в спячку, как только мы уйдем. Когда я была ребенком, я смотрела в раковины, восхищаясь крошечными, светящимися существами. Я даже попыталась освободить одного из них, но поняла, насколько хрупкими могут быть эти маленькие существа, когда их окружение не совсем то, что им нужно. Я больше никогда не вынимала его, но желание подержать его в руке все еще присутствует.
Я открываю шкаф и вытаскиваю бинты, кончиком подбородка указывая на стул. Кэррик садится на сиденье, и он такой большой, что кажется, я слышу, как оно скрипит под его весом.
— Хм, — хмыкает он, когда я открываю одну из зеленых банок. — Это пахнет как…
Я смотрю на него, и он останавливается, его губы дергаются.
— Как что? — спрашиваю я, выгнув бровь.
— Как рыба, — наконец произносит он и смеется. — Это морские водоросли, да? Ты собираешься перевязать меня морскими водорослями.
Я качаю головой.
— Не совсем. Это смесь. Водоросли, которые мы выращиваем в здешних садах. Некоторые называют это морским клубком. Лезвие, это нейтрализует его действие, вытащит его обратно. Но только если мы будем действовать быстро, так что перестань суетиться из-за запаха и дай мне поработать.
Кэррик протягивает ко мне раненую руку с широкой озорной улыбкой, которая привлекает мое внимание к его полным губам.
— Мне нравится, когда ты командуешь, принцесса.
Я быстро отвожу взгляд, пытаясь сосредоточиться только на том, почему я здесь с ним, в комнате, которая внезапно кажется мне слишком маленькой.
— Неужели все посланники так неформально разговаривают с теми, за кем их посылают шпионить?
Это заставляет его смеяться.
— Мы оба знаем, что я здесь не для того, чтобы шпионить за кем-либо. Я здесь только по одной причине, и до сих пор мне не удалось сделать то, что я должен сделать.
Я накладываю полоску лечебной пленки на порез на его предплечье и осторожно прижимаю, надавливая на кожу. Мышцы под моими пальцами напрягаются, и меня удивляет очевидная сила, которую я ощущаю в таком простом рефлекторном движении.
— Так в чем же ты так эффектно проваливаешься? — спрашиваю я, чтобы отвлечься.
— Смерть.
Его односложный ответ шокирует меня, и я замираю. Я ожидала какого-нибудь шутливого ответа, подшучивания, в которое мы так легко попали за время его пребывания здесь. Его глаза встречаются с моими, и в них нет юмора. Просто простая, ясная концовка. Он честен со мной, и что-то вроде паники сжимает мое сердце.
— Почему твой собственный Совет отправил тебя сюда умирать? — мой голос немного дрожит в конце.
Я должна быть сильнее этого, не реагировать. Происки Ландерса не имеют ко мне или моим чувствам никакого отношения. Мы сами по себе. И все же я не видела ничего, что могло бы осудить этого человека. По общему мнению, он был благороден. Следовал букве закона. Только защищаясь, никогда не нападая.