Я настоятельно рекомендую Вам привлечь к исследованию перечисленных аномалий оберштурмбанфюрера СС и д-ра оккультных наук фон Штернберга. Он — единственный специалист в данной области. Только он сможет дать Вам исчерпывающие ответы на Ваши вопросы.
Со своей стороны я лишь могу дать заключение о значительном нарушении баланса тонких энергий в окрестностях объекта. Остальное будет относиться к области домыслов.
Хайль Гитлер!
М. Валленштайн
А вот и фотографии. Они подействовали на Штернберга как сильный анестетик — стёрлись чувства, осталось голое одичалое восприятие, покорно проглотившее такую картинку: человеческая рука, торчащая из камня. Целая серия снимков — вид сверху, вид сбоку, часы «Зенит» на запястье, обручальное кольцо...
Дальше Штернберг смотреть не стал.
Поднялся, взял тарелку с лежащей на ней папкой и со стуком поставил прямо перед генералом.
— На редкость неаппетитное блюдо. А теперь объясните мне, доктор Каммлер, чего вы от меня хотите. Вы уже разрушили всё, что можно было разрушить. Моё заключение? Это, — Штернберг ткнул указательным пальцем в папку, — агония. Всё! На кой дьявол теперь мои консультации?
Стоявшие по углам солдаты как по команде сделали шаг вперёд. Каммлер же спокойно смотрел снизу вверх. Штернберг видел себя его глазами: угрюмый измождённый тип, вылитый маньяк-убийца.
— Что вы подразумеваете под «агонией»? Это очень сложная система отражателей, и я хочу разобраться, где мы допустили просчёт. Хочу знать, как свести к минимуму все эти... эффекты. Надеюсь, вас не зря называют — чёрт, не терплю этого слова — «магом»...
— Предпочитаю, чтобы меня называли оккультистом. А Зонненштайн — не просто система каменных зеркал, доктор Каммлер. И не дом с привидениями. — Штернберг в замешательстве осознал, что не способен сейчас толком выразить всё то, о чём передумал в тюрьме, покуда его не начали пичкать всякой отравой. — Понимаете, это своего рода сознание. Существо, про которое нельзя сказать, что оно живёт, но оно существует. Сказки про духов тут ни при чём, во всяком случае то, что мы обычно под ними понимаем... Да, сейчас вы спросите, какой новой разновидностью наркотиков меня накачали в гестапо, но всё же попытайтесь отнестись к моим словам серьёзно! Когда-то я сам думал, что Зонненштайн всего лишь машина, машина из камня. Но я ошибался. Это... чистый разум, понимаете? Нечеловеческий разум. Не спрашивайте, как он соотносится с несомненной рукотворностью Зонненштайна, я понятия не имею. Быть может, он и создал Зонненштайн — для себя, для людей, не знаю. Иногда он пытается говорить с людьми на их языке, подавать им какие-то знаки... Сначала он дал вам понять, чтобы вы убирались к чёрту, а дальше... А вы — как бы вы себя почувствовали, если бы я вспорол вам живот, вытащил, допустим, печень, и при том заявил, что хочу таким образом вас усовершенствовать?
— Я понял вашу точку зрения. Я имею некоторое представление об оккультных доктринах: стадиальное развитие, сначала душа живёт в камне, потом в растении, в животном, ну и прочая метафизика. Однако моя задача — построить систему отражателей для нового оружия. Зонненштайн подходит идеально, его просто надо довести до ума. И вы мне в этом поможете. Каким именно образом — разговаривая с душами камней или как-то ещё — меня не волнует, дело ваше. Знаете, мне тоже не доставляет радости руководить перестройкой памятника с тысячелетней историей, но у меня нет времени возводить второй Зонненштайн.
Каммлер развёл руками, словно недоумевая, чем ему приходится заниматься. Вид у него при этом был вполне располагающий. В сущности, Штернбергу всегда нравились такие люди — образованные, с трезвым умом, с морозной холодцой, витающей среди стройных колоннад мыслей. Такие, как этот генерал — не взбалмошные фанатики или неврастеники вроде иных наци, а рационалисты до мозга костей, верящие лишь в собственный разум и видящие впереди лишь собственное благополучие, всегда подтянутые, собранные. Безотчётная, с тонким налётом зависти, симпатия человека, которого в самых глубинах души вечно швыряет и треплет, как огонь на ветру.
— Вы думаете, я сейчас спрошу про оружие, не так ли, доктор Каммлер?
— Этот вопрос можно обсудить позже.
— А я и не собираюсь спрашивать. Я знаю. Вы продолжаете разработки Мёльдерса. Большое колоколообразное устройство, которое генерирует особый вид излучений. Это ведь его вы собираетесь поместить среди отражателей? Идея, достойная Мёльдерса, надо сказать.
— Нет. Идея, достойная вас, — улыбнулся Каммлер. — Мне известно, что Мёльдерс выкрал ваши черновики с набросками вращающихся устройств и доработал проект.