Прюсик представила место преступления: сначала там потоптались местные правоохранители, теперь Говард и его криминалисты спотыкаются о прячущиеся корни. Все это только осложняет ситуацию, затуманивает общую картину и уменьшает шансы на отыскание еще одной детали головоломки. При таком положении дел сохранять остатки доброжелательности в телефонном разговоре с Говардом становилось все труднее.
– Брюс, ты можешь хотя бы подтвердить, что тело защищено? – Мобильник Говарда издавал раздражающее эхо, воспроизводя ее голос каждый раз, когда она говорила. – Ты был в офисе коронера?
– В точном смысле слова офисом я бы это не назвал…
– Я в курсе, да. Но оно должным образом упаковано в мешок и хранится в холодильнике?
– Послушай, Кристина, у меня здесь оперативная группа. Мне приказано обеспечить сохранность места преступления и провести сбор улик, – четко и ясно ответил Говард. – Я полагал, что тело будешь осматривать ты лично. В конце концов, ты эксперт в этом деле и это в сфере твоей профессиональной ответственности.
От такого ответа подчиненного Кристина даже потеряла дар речи и, чтобы прийти в себя, сделала глубокий вдох.
– Вы абсолютно правы, специальный агент. Именно этим я и займусь. Уверена, мне не нужно напоминать вам, что данное расследование требует слаженной командной работы – как в лаборатории, так и в полевых условиях.
Телефонное эхо вернуло ее голос с сильной металлической нотой.
– Что у тебя с телефоном, Брюс? Упал в ручей? – Не став ждать ответа, она дала отбой и расстегнула верхнюю пуговицу рубашки.
Брюс Говард перевелся сюда из бостонского офиса всего лишь четыре месяца назад. Занимаясь административной работой, он умел пожимать руки на собраниях оперативников – настоящий мужчина, недостатка в которых Бюро никогда не испытывало. Следуя своей естественной склонности и не будучи привычным отчитываться перед женщиной, Говард предпочитал – в нарушение правил субординации – обращаться непосредственно к Торну, минуя Прюсик. От нее не укрылось, что и сам Торн не пресекает такое поведение, тем самым его поощряя.
Она перевела дух и разжала кулак. А нельзя ли было провести этот телефонный разговор иначе? Никаких вещественных доказательств команда Говарда не обнаружила, если только что-то не попало случайно в один из мешков для сбора образцов. Сохранность тела жертвы имеет первостепенное значение, и та обеспокоенность, которую она выразила Говарду, была совершенно обоснованной. Как и настойчивость, и даже резкость, прозвучавшая в ее голосе. Они впервые вели совместное расследование, и оно уже превращалось в схватку за сферы влияния, причем Говард видел только свою сторону головоломки и занимался только ею, не желая видеть всю картину в целом. В их разговоре его эгоизм и гордость проявились в полной мере. Даже со скидкой на плохое качество связи было ясно, что Говард начисто лишен командного духа и не желает признавать тот факт, что руководит расследованием она. Как бы то ни было, она не могла допустить, чтобы разочарование в нем заслонило гораздо более важную задачу: собрать как можно более полную информацию об убийце. И сделать это незамедлительно.
На столе зазвонил телефон.
– Кристина?
– А кто же еще? – Она провела ладонью по коротким волосам. – Извини, Брайан, не обращай внимания. Что у тебя?
– Думаю, тебе стоит спуститься в лабораторию и увидеть своими глазами.
– Уже иду, – бросила она и выбежала из кабинета.
Спустившись на лифте на три этажа, Прюсик провела идентификационной картой по магнитному ридеру на двери лаборатории. Эйзен стоял, склонившись над большим смотровым столом из нержавеющей стали. Поверх очков он надел защитные линзы.
– Кристина. – Эйзен широко улыбнулся ей и поднял руку, демонстрируя изогнутый осколок стекла, который он держал между большим и указательным пальцем. – У нас частичный отпечаток большого пальца.
– Откуда?
– Помнишь, мы проводили анализ перемещения тела по делу Бетси Райан для определения места преступления?
Поскольку фактическое место убийства Райан так и не было установлено, Прюсик разрешила Эйзену воспользоваться помощью друга-математика, чтобы попытаться проследить движение трупа с учетом времени, течения и погодных условий и таким образом вычислить исходный пункт. Попытка оказалась безуспешной.
– Я думала, мы там зашли в тупик, – сказала она.
– Мой друг Макс, тот самый, который хорош в числах, сперва не учел такой фактор, как позднее таяние льда на берегу озера в этом году. Необычное поверхностное течение повлияло на перерасчет, из-за чего зона смещения сдвинулась более чем на милю от первоначальной. Там, недалеко от берега, мы это и нашли – взрыхленный песок и вот этот осколок разбитой стеклянной банки с частичным отпечатком.