— Точно, — говорю я, поддавшись сарказму, который так естественен для меня. — Но я только собирался убить тебя. То, что ждет там, съест тебя заживо, кусок за куском, а затем сожрет твою душу на десерт. По-моему, это намного хуже.
Ее рот открывается, и вспышка огненного гнева, которую я видел несколько минут назад, испаряется, заставляя ее обмякнуть.
— Эй, — говорю я, подбегая к ней, когда ее колени подгибаются.
Я обхватываю ее за талию поддерживая рукой, прижимая к себе, чтобы она не упала в обморок.
— Нет времени для этого, дорогая. Эта дверь не задержит его надолго, как и правило гостеприимства. Он скоро будет внутри, если мы не разберемся с ним. Сядь здесь и не двигайся.
Я опускаю ее на кровать и бегу в ванную, роясь в бутылочках, стоящих на туалетном столике. Я срываю верхушки с каждого, осторожно нюхаю и отбрасываю в сторону.
Я нахожу то, что ищу в душе. Бутылка — одно из небольших бесплатных средств для мытья тела из отеля, но я чувствую запах заклинания, как только беру ее в руки. Это просто слишком сладкий намек, и он заставляет все мои чувства звенеть тревогой. Это плохая магия. Очень плохая.
Вернувшись в комнату, я вижу, что мое задание все еще там, где я ее оставил. Она смотрит в пространство, крепко сцепив руки на коленях.
— Эй, эй. Не уходи так от меня. Ты нужна мне, чтобы решить эту проблему.
Туман спадает с ее глаз, когда она фокусируется на моем лице.
— Я здесь. Просто успокаиваю себя. Прокручиваю в уме таблицу умножения.
— Подожди, ты сейчас занимаешься математикой? У твоей двери теневая гончая, а ты занимаешься математикой?
Ее губы стягиваются в тонкую линию.
— Это успокаивает, хорошо? Или ты предпочитаешь, чтобы вместо этого я растворилась в луже слез на полу?
Возвращение той кромки огня, которую я видел раньше, заставляет меня улыбнуться.
— Так уже лучше. А теперь скажи мне. Сколько раз ты использовала это?
Я машу перед ней маленькой бутылочкой с гелем для душа.
Она берет его у меня и просматривает.
— Я этим не пользовалась. Я открыла его, но от запаха у меня разболелась голова, поэтому я сразу же закрыла его крышкой.
— Разболелась голова?
— Я немного чувствительна к определенным видам запахов. Я даже беру с собой средства для мытья тела и лосьоны, когда путешествую, но обслуживающий персонал случайно выбросил мои вещи, поэтому я решила попробовать этот. Запах был настолько ужасным.
Она высовывает язык, будто даже воспоминание вызывает у нее рвоту, и я поражен тем, насколько это очаровательное изображение, даже в этой опасной ситуации. Я заставляю себя отогнать эту мысль.
— Что-нибудь из этого пролилось на тебя?
Я поднимаю бровь, когда она качает головой.
— Хоть немного?
Ее глаза затуманиваются, когда она колеблется, и я знаю, о чем она думает в настоящий момент.
— Ну, я стояла в душе и очень осторожно открывала его, не желая случайно попасть на руки. Это случалось раньше, когда у меня была реакция на что-то, и потом, где бы я ни касалась своего тела, она распространялась. Ужасно. Но теперь, когда я об этом думаю, часть пролилась на пол в душе. Но поскольку текла вода я не приняла это всерьез.
Я наклоняюсь ближе, и она задыхается.
— Не волнуйся, милая. Мне просто нужно кое-что проверить.
Она замирает, и я пользуюсь случаем подойти ближе, чем раньше, уткнувшись носом в изгиб ее шеи, вдыхая ее запах. Он заманчив сейчас также, как и в лифте. Я пробираюсь вниз, к элегантным маленьким пуговицам ее блузки, которые достаточно натягиваются на ее пышной груди. Я хотел бы задержаться на них, но речь не об этом. Есть более серьезные проблемы, которые мы должны решить.
— Эм, ты меня нюхаешь? — слышу я что-то вроде возмущения и, возможно, что-то еще, скрывающееся за этими словами. Это заставляет меня смеяться.
— Поверь мне на слово и не двигайся. Это важно.
Она делает, как я прошу, и я продолжаю спускаться по ее телу. Я улавливаю запах чего-то рядом с ее лоном, ее восхитительный запах в сочетании с лежащим в основе мускусом возбуждения, и мой член мгновенно становится твердым, как камень, в ответ. Часть меня, оборотень, выходит на передний план моего разума, сосредоточившись на чем-то, чего я не до конца понимаю, и я отталкиваю это. С теневой гончей у дверей у меня нет времени потакать инстинктивным потребностям, которые пытаются взять контроль.
— Ты в порядке? — пробивается сквозь пелену вожделения ее тихий вопрос, затуманиваюшей мое внимание, и я поднимаю глаза, удивленный беспокойством, написанным на ее лице.
— Что?
Я не могу не заметить, как расширились ее зрачки, темные центры пожирают драгоценный камень, как цвет. Жар разгорается в моих венах, когда ее вид завораживает меня, затем я стряхиваю этот эффект. Закрыв глаза, я делаю глубокий вдох, затем снова смотрю на нее, выдавливая из себя уверенную улыбку.
— Да, я в порядке. Давай закончим это.
Она кивает, и я возвращаю свое внимание к ее телу. Следя за дразнящей линией ее ног, я улавливаю намек на то, что ищу, на внутренней стороне ее левой лодыжки. Я провожу пальцами по этому изгибу, и она внезапно делает вдох.