Ее рука на моей возвращает меня в настоящий момент.
— Все в порядке, — говорит она, встретив мои глаза. — Теперь ты не один. Мы с этим разберемся.
Я притягиваю ее к себе, вызывая у нее визг как раз перед тем, как сомкнуть свои губы на ее губах. Джемма такая вкусная, сладкая, с оттенком специй, протекающих под всем этим. Когда я наконец отпускаю ее, ее глаза ошеломлены, а волосы взлохмачены от моих пальцев, пробегающих по ним. Она восхитительна. Я хочу делать это снова и снова. И снова.
— О нет, — говорит она, глядя в пол. — Я нарушила линию.
Я приподнимаю ее подбородок пальцем.
— Не беспокойся, дорогая. Мне легко это исправить. И сейчас в этой комнате нет ничего плохого, о чем нам нужно беспокоиться.
— Ну.
Джемма краснеет, и мне хочется сорвать с нее свое пальто, чтобы посмотреть, повсюду ли этот красивый розовый цвет.
— Ты здесь.
— Ага, — соглашаюсь я. — Но я не так уж и плох.
— Нет? Разве ты не хотел убить меня совсем недавно? — в ее словах нет ни гнева, ни страха.
Я слышу, как дразнящая мелодия ее голоса убирает остроту из того, что она говорит.
— Не хотел. Планировал. Но все меняется.
— Что именно?
Я поднимаю документы, которые она мне дала.
— Например, это. То, что ты дала мне, спасет мою семью. Я должен тебе за это. Но есть кое-что еще.
— Что?
Джемма свернулась у меня на коленях, и я долго смотрю на нее, прежде чем набираюсь смелости сказать следующие несколько слов.
— Что ты знаешь о спаривании?
Глава 8
Джемма
— Спаривание?
Это слово заставляет мой желудок переворачиваться от видений, которые оно вызывает в уме. В мгновение ока фантазия о том, как он, обнаженный надо мной, наполняет и растягивает меня, заставляет жар наполнить мое сердце.
— Ты имеешь в виду, что-то вроде, занятий сексом.
— О, это определенно часть этого, — его голос падает, становится глубже с хрипотцой, которая грохочет во мне, и по коже пробегают мурашки. — Но для оборотня вроде меня это больше. Гораздо больше.
— Больше как?
Роарк поднимает мою руку и кладет ее на свое сердце.
— Для людей это было бы равносильно браку. Но еще глубже. Это означает, что я нашел единственного человека, с которым мне суждено быть, во всем мире. Это означает, что я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить тебя, несмотря ни на что. Я всегда буду стоять между тобой и любым, чем угодно, что пытается навредить тебе.
— Хм, — говорю я, кивая, пока думаю. — В общем, ты меня любишь.
Роарк ухмыляется, и я замечаю небольшой шрам, из-за которого его губы дергаются с одной стороны немного выше, чем с другой. Я наклоняюсь, прижимая губы к метке, смакуя его вкус, ощущение его щетины на губах. Отстранившись, я счастлива видеть, что он выглядит почти таким же ошеломленным, как я чувствовала себя с тех пор, как он появился в моем гостиничном номере.
Ухмылка превращается в улыбку, тепло освещает глаза, которые несколько часов назад я сравнивала с холодным твердым камнем. В центре есть крапинки золота, и в них вспыхивает жар, который заставляет меня хотеть знать, на что он был бы похож полностью освобожденный.
— Вроде того. Да. Я люблю тебя.
Я смеюсь и начинаю соскальзывать с его колен, но его руки вцепляются мне в зад и крепко удерживают на месте.
— Куда, по-твоему, ты идешь?
Я обхватываю руками его шею и наклоняюсь, наслаждаясь исходящим от него теплом. Возникает желание немного пошалить.
— Ну, я собиралась снять это старое пальто и дать тебе осмотреться, прежде чем ты отдашь мне всю свою жизнь. Но если ты хочешь сделать это незамедлительно, пусть будет так.
Роарк рычит, и возбуждение трепещет в моем животе, заставляя часть меня сжиматься от желания.
— Ты прекрасна, любовь моя. Я уже знаю это.
— Полезно знать. Так ты хочешь сказать, что не хочешь видеть, что у меня под пальто?
Он поднимает нас со стула, его руки прижимают меня к его груди. Соль хрустит под его ногами, а потом он бросает меня вниз. В его глазах томление, и я не могу поверить, что когда-то считала их холодными. Затем его руки рвут пояс на моей талии, и пальто распахивается, открывая меня его взгляду. Роарк отстраняется, молча пробегая глазами по изгибам моего тела. Я чувствую жар его взгляда везде, куда он попадает. Смелость наполняет меня, и я провожу пальцем по линии шеи и внутреннему изгибу груди. Линия его члена выделяется сквозь джинсы, и он стонет, когда я задерживаюсь на кончике своего соска.
— Ты убьешь меня, если будешь продолжать в том же духе, Джемма.
Я замираю, удерживая руку на месте, а его глаза сузились.
— Ну, мы бы не хотели, чтобы это произошло сейчас, не так ли. Я только что узнала об этом деле со спариванием, и у меня еще не было возможности воспользоваться его преимуществами.