— Ваши слова логичны, сэр, — Данике попробовал составной лук, которым пользовался еще его отец, — но Брауни был мне другом. Я уверен, он бы пожертвовал собой ради моего спасения.
Биллбэйн начинал закипать. Мальчишка вздумал поступиться благополучием общины из-за какой-то довоенной железяки, пусть и очень полезной, но уже отслужившей свое. Рука сама потянула из кармана коммуникатор: бургомистр собирался вызвать начальника полиции. Неделька-другая в карцере вышибут дурь из сорванца…
— Я боялся, что вы не поймете.
Данике неожиданно очутился рядом с Биллбэйном, ладонь его мягко прижала к красному, смахивающему на картофелину, носу пропитанную сладко пахнущей жидкостью ткань. Бургомистр вздрогнул, уронил переговорное устройство и грузно осел на пол.
Бывший Младший Врач Солберри закинул за плечо лук в чехле и колчан, поднял рюкзак и тихо выбрался в окно. Когда на небе зажглись первые звезды, он уже надежно затерялся в пустошах.
Ученый (Джонатан Хайд)
День, который стал для старого мира последним, запомнился Джо совсем по иным причинам. Как нередко случается с людьми, увлеченными своим делом, посвящающими ему и выходные, и праздники, и отпуск, Хайд мало интересовался политикой. Если бы в это погожее июльское утро Джонатана спросили, какого мнения он о перспективах войны с Гроссией, он бы попросту не понял, о чем речь. Зато именно на сегодня намечался важнейший эксперимент — первый случай криоконсервации живого человека. Все предварительные испытания Хайд уже провел: десятки мышей и пара шимпанзе благополучно перенесли процедуру. Наступил логический момент для финального теста. Добровольцев пришлось бы искать неделями, и Джонатан, будучи уверен в успехе, решил испытать «временную капсулу» на себе. Теоретически она могла поддерживать организм в гибернации сотни лет, но, естественно, ученый не собирался «спать» так долго. Трое суток криостаза — и его имя навсегда войдет в историю мировой науки.
В холле родного института Джо неприятно поразило суматошное оживление. Среди людей, мелькавших туда-сюда через турникеты, он заметил несколько знакомых лиц, но суету в основном производили амбалы в военной форме, выносящие какие-то опломбированные контейнеры.
— В чем дело Билл? Что тут у нас творится? — обратился Джонатан к одному из своих коллег.
Тот сперва вздрогнул, но, узнав Хайда, успокоился.
— Эвакуация секретной документации и прототипов из тринадцатого отдела. Болтают про заварушку на востоке. — Как и Джо, Билл Корштейн мало уделял внимания миру за пределами своего микроскопа. — Твою капсулу тоже чуть не уволокли, но, выяснив, что это вовсе не модель супербомбы, передумали.
Микробиолог хихикнул, тряхнув чернявой головой. Джо нахмурился — в сложившихся обстоятельствах шутка казалась более чем неуместной, — и спешным шагом, едва ли не бегом, направился к лифту. Через несколько минут он уже находился рядом со своим обреченным на успех детищем — трехметровым яйцом из розово-серого металла. Капсулу Джо и разработал, и собрал практически в одиночку. Корпус, правда, он позаимствовал в лаборатории суперсплавов, но ту бредовую космическую программу все равно уже свернули. Ну да, да, и биологи немного помогали.
Химические реагенты были заправлены, мини-реактор заряжен процентов на сорок (чего с лихвой хватило бы на восемьдесят лет бесперебойной работы), а таймер подключен к компьютерной сети НИИ. Прибору предстояло запустить обратный процесс, как только истекут трое суток с начала активации программы сна. Вообще-то Джонатан намеревался починить атомный хронометр в самой капсуле, но руки никак не доходили, а за часами в серверной следили аж восемь бездельников из отдела технической поддержки.
Ученый щелкнул тумблером и оболочка, еле слышно зашелестев сервомоторами, открылась. На секунду задумавшись, Джо набил на клавиатуре докладную записку на имя институтского директора. Первоначально он намеревался сообщить об испытании лично, но из-за этого нелепого переполоха начальство могло назначить другую дату, чего нельзя было допустить. Ну а после того как захлопнутся створки, из сверхпрочной капсулы, спроектированной для высадки на Гермез, его уже точно никто не вытащит: не считая кабеля связи с главным компьютером, система поддерживала абсолютную автономию. Джо устроился поудобнее в кресле и смело ударил ладонью по кнопке активации. Створки сомкнулись, зашипел консервирующий газ. Начали!