На ходу поправляя юбку, Элейн вылетела из кабины тягача, словно ей задницу обдали кипятком. Тиана проводила девицу насмешливым взглядом и только тогда сообразила, что забыла стрельнуть еще одну верблюжью сигаретку.
**
Я третьи сутки изнывала на своем насесте — ни тебе нападений гигантских сурков, ни подожженных ферм, ни путников. Мутное марево на горизонте, окрашивающееся в пурпурные тона на закате, мне уже снилось. В кошмарах. Аксель утверждает, будто лучше ехать скучно да безопасно, но не пойти б ему с его безопасностью куда подальше! Сегодня даже бегать вдоль вереницы повозок не хотелось.
Вдруг задняя дверь «сандерклапа» распахнулась, и оттуда высунулся пыльный высокий сапог со множеством пряжек. Куда это намылилась наша Принцесса? Элейн вылезла, хлопнула дверью (наверное, у Дриббла в этот момент случился микроинсульт) и стала догонять повозку. Вскоре она нырнула под матерчатый тент. Интересно, с Данике она покалякать вздумала или как?
Цыганка забавляла меня. Она обожала рассказывать о себе, сплетничать о других, доверчиво следовала глумливым советам Акселя, увивалась вокруг непробиваемого Натана, шугалась меня, Декстера и Туве (дважды я заметила, как она втихую складывала оградительный знак из пальцев). На прошлом перегоне Элейн наведывалась к Тиане, но как я ни старалась, ничего не расслышала из их разговора. К сожалению, со мной Принцесса шушукаться не желала, существовало целых две причины: я — шкет и мутант. Ладно, потом само собой выяснится.
**
Данике закинул в рот бежевую таблетку, проглотил ее, не запивая, и блаженно завалился на ворох спальников. Веки сладостно наливались свинцом и медленно наползали на глаза, сознание постепенно затухало, когда входной полог впустил пронзительный и все еще жаркий вечерний свет. Вслед за ним внутрь бесцеремонно забралась Элейн. Она плюхнулась рядом, слегка отдавив Данике руку, которую тот не успел отдернуть.
— Боюсь, я невольно вступила в контакт с мутантом, — взволнованно пролепетала девица, доставая из бюстгальтера левую грудь и тыкая в крошечный прыщик явно грязевого происхождения.
Ох, как же часто мнительные больные осаждали его кабинет! Данике удивленно осмотрел вплотную поднесенную к его лицу распутную горячую плоть, почесал переносицу и устало констатировал: «На данном этапе все в порядке».
— Но ты даже не заглянул! — возмутилась Элейн, и врач понял — легко ему не отделаться.
Он, тяжело вздохнув, сел и начал муторный опрос о симптомах. Обычно самые назойливые пациенты больше всех «знают», поэтому пришлось перебрать массу хворей: гонорею там, сифилис, ангину, диатез. Наконец, когда Данике уже воспрянул духом, считая, что выполнил свой, а заодно и чей-то чужой, долг, Элейн с самым серьезным видом передала ему фонарик и улеглась на спину. Надеяться было глупо. Принцесса нетерпеливо поерзала, несколько смущенно заявив: «А еще я вчера нашла седой волос. !» Док обреченно прикрыл глаза.
В общей сложности через час-полтора Элейн удовлетворилась полностью. Данике проверил все, что мог. Оставалось еще два вопроса: как расплачиваться и чем подтвердить Натану свою безупречность? Первый она попыталась решить привычным способом (натура — лучший товар, а доктор — очень даже ничего), но Данике почему-то отказался. Затем Принцессу воров посетила поистине гениальная идея: она достала из декольте мятый клочок бумаги, подозрительно похожей на туалетную, и потребовала написать на нем «справку». Врач размашисто вывел «ЗДОРОВА» с какой-то закорючкой сбоку.
Ура, он снова один в мягкой полутьме повозки и может вздремнуть! Данике поколебался — не принять ли еще таблеточку, но отверг малодушный порыв, ведь его запасы были не безграничны.
**
Элейн, довольная и счастливая, забралась в «сандерклап» и сунула Дрибблу под нос бумажку.
— Я чистенькая! Теперь твоя очередь, — с апломбом сообщила цыганка и добавила, легонько пихнув озадаченного Натана в плечо: — Сходил к врачу — прям заново родился! Двигай!
Как известно, если женщина чего-то хочет, лучше ей это непременно дать, иначе она возьмет сама. У цыганки хватило бы ума и сил дотащить его силком у всех на глазах, посему Дриббл, хоть и счел претензии Элейн абсурдными, отправился к Данике (благо караван остановился).
**
Пока сумерки не сделали мое торчание на посту совсем уж бестолковым занятием, я имела возможность полюбоваться на горы, которые видела впервые. Вообще-то горизонт довольно давно смущал меня своей волнистостью. То есть всякие там холмы, бугры не были для малыша Тома новинкой, но вот полноценные горы в белеющих шапках снега — другое дело! Кроме того, где-то у подножия блеснули красным в лучах заката шпили некоего здания. Все-таки нужно выклянчить у Натана бинокль! Нельзя же так работать!