– А память эта штука возвратить может? – уточнила я.
– Деточка, если нужно вспомнить, завяжи узелок, – Мама с жалостью взглянула на мое вытянувшееся лицо, но истолковала его выражение неверно. – Неужели на вашем острове забыты древние знания? Нужно передать с вами копию книги рецептов Бабушки! Там есть советы на все случаи жизни.
– Спасибо, – выдавила я, с трудом унимая желание отчаянно заорать. – Я и так истратила на узелки не один метр тряпочек, ниточек и тесемок.
– Ничего, милая, бесследно не исчезает – найдется твоя пропажа. – Мама потрепала меня по щеке. – А вот мы и пришли. Устраивайся, малыш, поудобнее. – Хозяйка подпихнулаНиколаса к испускавшему мягкое зеленоватое свечение ящику без крышки. – Пяти минут тебе хватит. Ну, я помчалась – обратно сами! – и Мама, как метеор, вылетела в круглое окошко под потолком.
Мы осмотрели конструкцию, похожую на гроб из матово-серого металла. Внутри ложе устилала мягкая ткань с ворсинками. Откуда изливался свет, осталось невыясненным – ни тебе проводов, ни лампочек.
– Ляжешь? – спросила Кирна Ника. Ее тон недвусмысленно говорил: «Не сделаешь этого добровольно – засуну силой».
– Кажется, выбора нет. – Валехо усмехнулся.
– Ну, если у Мамыесть бинты, спирт, нитки и иголка… – с сомнением протянул Данике.
– Ладно, трусишки, счас все будет. – Я почти не пострадала при тряске в зале управления Куполом, но любопытство вместе с надеждой на исцеление Акселя затолкнули бы меня и в атомный реактор. Кроме того, страшно мешала шишка на лбу.
Я плюхнулась в саркофаг. Через мгновение по шее будто пробежали маленькие пальчики, свечение усилилось, а потом, мигнув, вновь побледнело. Никакого другого знака не последовало. Выбравшись, яощупала лоб – шишка разгладилась. Данике подтвердил и отсутствие рубца за ухом.
– Ура, я опять идеальна! – с излишним энтузиазмом воскликнула я.
После меня, распихав остальных,в гробик улеглась Кирна. Еще бы! Только роботы избавили девицу от портивших ее шрамов, а тут снова-здорово: вывих плеча, царапина на щеке, кровоподтеки по всему телу. Встала она как новенькая.
Мужчины также воспользовались услугами чудо-ящика. Николас с облегчением размотал заскорузлую повязку, Грюн с видимым наслаждением выпрямил спину.
– Грюн взял бы коробку с собой, – мечтательно заявил дикарь.
Данике, до того неотрывно таращившийся в сияющее нутро саркофага, резко вскинулся при этих словах. Небось, док воспринял наше восхищение устройством, как личное оскорбление. Хотя с той же долей вероятности он вспомнил о тех, кто лишен нормального медицинского обслуживания. Ох уж эти альтруисты и идеалисты! Всегда найдут над чем пострадать.
– Аксель, теперь твоя очередь, – подступила я к супругу.
– Я туда не лягу! Может там притаилась радиация! – заупрямился он.
– Радиация зарычала бы. – Ник всхрюкнул от едва сдерживаемого смеха.
В итоге Аксель все равно брыкался и хныкал, но, повторно схлопотав от Кирны в ухо, смирился. Мы дождались, пока свет мигнул, и позволили подопытному вылезти.
– Мэйби, зачем вы меня обижаете? – капризная фразочка явно не принадлежала настоящему цыгану.
Радость омрачилась. Я от злости так треснула по стене, что ссадила себе костяшки до крови. Все приуныли. Кроме Птицына, который как в воду канул. Вот только он дверь подпирал, ан нет уже Владилена. Ну и как его искать в этом лабиринте? Пора, кстати, описать интерьеры Дома.
Внешняя хаотичная его композиция влияла и на внутреннее устройство. Комнаты, залы, каморки соединялись путаными коридорами и лестницами, в том числе веревочными и приставными, имели разную форму, тяготея, однако, к шару и кубу. Количество этажей мне не удалось точно определить – то ли шесть, то ли шесть с половиной, то ли все-таки семь с четвертью. А уж убранство! Местами оно напоминало жилые пузыри в Куполе, наводя на мысль об их общем происхождении, несколько помещений были полностью обиты деревянными досками, в двух стены, потолок и часть пола оплело растение с желтыми венчиками цветов и темно-зелеными разлапистыми листьями. Обстановка пестрела предметами, которые ну никак не ожидаешь увидеть рядом. Например, заваленный одеялами диван рядом с ручной газонокосилкой, приспособленной под журнальный столик, или спасательный круг с укрепленными на нем свечами над двуспальной кроватью с балдахином. Полагаю, мы никогда не узнаем, как попали сюда все эти вещи.
Наконец, имелась оклеенная обоями в узорных медальонах столовая с пузатым тяжелым буфетом, люстрой, столом и стульями, укрытыми вязаными салфетками. Рядом притулилась кухня, откуда мы и выволокли Владилена. Занятая приготовлением блинов и других лакомств, Мама, поди, не заметила коварного алкаша. Свинья грязь найдет, а Птицын своим чувствительным рылом отыскал бочки с самогоном. К одной из которых и не замедлил присосаться, аки младенец к сиське. Он втихаря нацедил себе целый бидон литра на три. Пока диверсия не открылась, мы вывели Птицына на воздух. Возвращать краденый бидон и его содержимое Владилен не пожелал.
Вновь оказавшись у столов, мужчины потребовали сделать еще один набег на яства. Пришлось уважить. Напрочь потеряв аппетит из-за неудачи, я села поодаль.
– Я слышала, ты пытаешься вернуть чью-то память. – Напротив меня остановилась лопоухая туземочка с бледно-золотистыми волосами. Очередная туве. Да, склоняюсь к мысли, что туве скорее раса, чем имена пары девиц. – Есть еще три надежных средства!
– Настолько же древних, как узелки? – я скорчила пренебрежительную гримаску.
– Пожалуй, древнее.
Почему нет? Я пояснила, кому нужна помощь, и с любопытством воззрилась на происходящее. В принципе я ожидала чего-то подобного, но не мешала золотоволосой до тех пор, пока не взмолился Аксель. Сначала девица испугала его, подкравшись сзади и громко заорав. Бедняга вместе с тарелкой навзничь грохнулся со скамьи. В его коротких волосах и на ушах висел салат. Одно то, что Аксель не послал обидчицу на хрен или в нокаут, ясно свидетельствовало – средство не помогло. Я сокрушенно покачала головой. Барышня пожала плечами и не менее внезапно оголила перед носом у моего мужа свои буфера.
– Мэйби, чего ей надо? – запричитал Аксель, пятясь от туземки на карачках. – Убери ее от меня! А ну как она по голове мне треснет?
– Удар по макушке –самый испытанный метод, – произнесла девица, заправляягруди в топ, совершенно не обращая внимания на жадные взгляды Декстера и Грюна.
– Нет-нет. Его уже били – безрезультатно.
– О, не всезнания у вас потеряны! – порадовалась златовласка.
– Конечно. Просто остров чересчур велик, и знания не концентрируются, как здесь, а размазываются тонким слоем, – заверила я ее, задумчиво глядя на Акселев затылок рядом с моим коленом. А вдруг сработает? Впрочем, к лешему народные способы лечения!
– Не отчаивайся! Память не пропадает бесследно, она же часть анима, – туземка похлопала меня по плечу, улыбнулась перепуганному Акселю и удалилась в сторону замка. – Не опоздайте на совет! – крикнула она издали.
Мужчины тепло распрощались с ней, а я сидела в каком-то оцепенении. Золотоволосая туве сумела-таки помочь, подтолкнув меня к решению. Эх, голова моя дырявая! Анима! Я до сих пор слишком мало знаю о ней и не привыкла связывать с нею все. Но тут наверняка есть кто-то компетентный!
Ах, Надежда! Ты хуже Фортуны, честное слово. Удача непостоянна, непредсказуема, а ты? Ты никогда не покидаешь человека, даже если он пытается отринуть тебя, ты упорно возвращаешься, сменяя обличия. Фортуну ценят и призывают, холят и лелеют, тебя порой ненавидят. Однако, потеряв везение, человек продолжает жить, потеряв надежду, он умирает.
Я снова поверила в себя, в счастливую Акселеву звезду (то есть опять – в себя), в возможность вернуть цыганина из бездны забытья. Аппетит, вдруг напомнивший о себе громким урчанием в животе, вынудил меня присоединиться к моим друзьям за столом.
– Мэйби, я устал, – промямлил Аксель и сонно моргнул.
– Я тоже. Хочу спать, – поддержал моего муженька Грюн.
Мысль задремать тут же, в саду, или в уютно-пыльном Доме на сытый желудок показалась особенно заманчивой.
– Но у местных какое-то важное сборище намечается. Там-то уж выяснится, где мы, кто все эти, ммм, существа и чего от них ждать, – справедливо возразил Данике.