– Так и будешь горевать?
– Пацан, тебе не понять настоящей скорби! – брякнул Декстер.
– Да куда уж мне...
– Как ты смеешь утешать меня, сопляк? –взбеленился Тушкан. – Смотри и учись, как мужчина расправляется с бедами!
Мессиканец выхватил у меня бидон, поставил его на согнутый локоть, заложил свободную руку за спину и принялся пить. Жаль, не с кем заключить пари на то, сколькоон выпьет. И вдруг меня осенило: Тушка сказал «пацан»! То есть Декстер был настолько невнимателен, что до сих пор не прочухал? Нет, мне вправду так повезло?! Игра еще чуть-чуть продлится – не упускать же шанс повеселиться! Хм, сдается, Мэйби Туморроу тоже захмелела. Я хихикнула и, ткнув Тушкана пальцем в бок, предупредила:
– Слышь, не свались под лавку!
Хвостатый угрожающе замычал, его кадык заходил быстрее – судя по булькам, Владилену ничего не достанется. Наконец Декстер убрал подпиравший бидон локоть и, держа емкость одними зубами, допил самогон. После, отмахнув башкой, закинул посудину в нижние ряды. Кто-то поймал бидон и крикнул «спасибо». Королевский Тушкан утерся рукавом, смачно рыгнул и довольно осклабился. Из-за броска у него скололся передний зуб, и тушканья рожа приобрела совсем уж разбойничий вид.
– Учись, пока я жив, малец! – процедил Декстер, потягиваясь.
– Эй, а кого я уделал на родео? Как сосунка? – подначила я.
– Случайность, – лениво обронил Декстер.
– Проверим? – передо мной во всей красе обрисовалась картина намечающейся потехи: я буду глумить Тушку до тех пор, пока он не признает поражения или не уйдет от разговора, что станет равносильно признанию, а затем откроется истинная половая принадлежность Тома Мэйби и... Но разве я могла предугадать воспоследовавший кавардак?
– Отличная идея! – пьяно заорал Тушкан и сиганул на шею здоровенной рептилии, сидящей на два ряда ниже.
В принципе я еще успевала послать мышцам сигнал «отставить!», но выяснилось, что Томми крепко угнездился в моей голове. Его не вытравили полгода идэнской жизни, и сейчас он порекомендовал принять вызов, дабы не повредить его мужской репутации. В общем, когда решение притвориться, будто я не знакома с мессиканским нахалом, окончательно оформилось, мой зад уже прочно сидел на мощном загривке великана с кожистыми крыльями и развесистыми ушами в серьгах размером с мой кулак каждая.
– Йохууууууу! – несся справа залихватский вой Тушкана.
Изворотливого засранца покуда не сняли с шеи ящера, хотя помощников было навалом. Они пытались увещевать Декстера, просили слезть самостоятельно во избежание травм. В итоге чешуйчатый верзила отловил наездника и, зажав подмышкой, начал объяснять правила поведения в приличном обществе.
Сцену свержения Королевского Тушкана я наблюдала из неудобного положения – удерживаемая за шкирку. Гигант, которого я так борзо взнуздала, оказался проворнее ящера и сразу нащупал на шее помеху. Едва он вытащил меня из «седла» и его заинтересованная физиономия поравнялась с моей, я начала лепетать: «Простите, в нашем племени скачки являются единственной проверкой удали. И чем крупнее скакун, тем лучше! Позвольте мне посидеть у вас на плечах! Можете даже брыкаться!» Великан осмотрел меня со всех сторон, участливо погладил пальцем по голове и прогудел: «Совсем молодежь распоясалась». Испугавшись наказания за свою выходку, я слезно пожаловалась на плохой обзор с моей лавки, вынудивший меня искать «сиденье» повыше. Зря. Здоровяк пробубнил: «Это мы легко поправим!» – и метнул меня обратно. Приземлилась я удачно – словно и с места не сходила. Минутой позже прилетел Декстер, запущенный могучей дланью ящера.
– Опять я тебя сделал! – я попыталась щелкнуть его по носу, но промазала. – Пока тебе наминали бока, я и прогарцевал, и вернуться успел. Так-то!
– Если я не видел – значит, ничего не было, – огрызнулся Тушкан.
– Проигрыш признать кишка тонка?! – поддразнила я и незамедлительно очутилась лежащей между скамьями.
А сверху взгромоздился Декстер, готовый бить Тому морду. Только вот незадача, оттянув ворот моей фуфайки и уперевшись коленом мне в пах, он смекнул, что собирается отлупить девицу. Все произошло не так, как я хотела, но тоже неплохо. Тушкан нашарил рукой надежную поверхность лавки и уселся на нее.
– Мог бы раньше догадаться, – буркнул он.
– Но не сумел! – торжествующе усмехнулась я, плюхнувшись рядом.
– Отодвинься, – потребовал Декстер, – я и так достаточно унижен.
– Это только начало! – пообещала я, но говнюк уже захрапел.
Пока мы развлекались, наши друзья выступили с пламенной речью, в которой обличили воинственность людей, их жадность до земли и ее богатств, будь то собственные или соседские. Ребята в краскахобрисовали вонючие клоаки человеческих городов, смертоносное вооружение, обезображенные просторы Эос и, вероятно, напридумывали бы еще каких-нибудь ужасов, если б на арену не выступили новые действующие лица – пятеро ушастых неизвестных.
– Старейшины тари с острова Тари! – рявкнул ящер-конферансье в наступившей вдруг тишине.
Они совсем не выглядели старыми: ни тебе согбенных спин, ни сморщенных ручонок с пигментными пятнами, ни складок обвисшей кожи. Чего уж там, по-моему, любой присутствующий из породы туве (даже я), изобразил бы старейшину с острова Тари, напялив амулетов побольше и воспользовавшись удлинителями и подпорками для ушей. Не иначе органы слуха играли важную роль в культуре островитян. Вот и Туве надевала на ушки нелепые нитяные кисточки. Где-то она теперь?
Между тем старейшины сразу заговорили о главном. Я слушала и не верила.
Не так давно у их острова причалила гроссийская подлодка. Согласно древним законам гостеприимства, экипаж накормили, напоили и спать уложили. И вот всамделишные люди заявились на Совет вместе с делегацией тари. Похоже, благоденствие обитателей архипелага скоро закончится…
Троица в мышиного цвета шинелях гуськом выбрела из боковой галереи. Я никогда раньше не видела живого (или мертвого) гроссийского солдата; Владилен Михайлович не в счет. Впрочем, не думаю, что сие знакомство серьезно обогатило мой жизненный опыт – военные везде одинаковы. Один из прибывших явно имел возможность зажиреть и выбрать форму поновее – должно быть, офицер. Двое остальных постоянно хватались за висящие на истертых ремнях автоматы и, как мне показалось, откровенно робели. Я могла их понять. Жалкие, какие-то облезлые и тусклые, чужиев этом мире ярких красок, гроссийские солдаты приблизились к ящеру и тари. Главный время от времени слепил первые ряды вспышкой фотоаппарата.
Его выступление – набор шаблонных фраз о мире, союзе и торговле, подкрепленный фальшивым звоном стеклянных бус – нисколько меня не удивило. Но туземцам и в голову не пришло заподозрить гостя в неискренности, они сосредоточенно внимали лживому пустозвону, напоминавшему толстобрюхого линялого сурка. История нашего (или не нашего, а того, другого, мира, вращающегося под левым глазом звездного дракона) знала множество подобных случаев. Люди с каменными сердцами не раз и не два пускали в ход обман, подкуп и, в конце концов, неизменно – оружие.
Отыскался, однако, тот, кто не только заподозрил, но и осмелился высказаться.
– Эти люди украдут наши сердца и заменят их кусками камня! – раздался звучный голос из портала, через который несколькими часами ранее мы попали в зал. – Они научат вас убивать друг друга из-за безделицы и обратят острова в пустыню. Как уже поступили со своими землями.
Ярко вспыхнула медь волос. Туве, похудевшая, осунувшаяся, но живая, шагнула на песок арены, обличающе указуя пальцем на оторопевших военных. Офицер попятился от нее, схватился за кобуру, солдаты вскинули автоматы. Неизвестно, чем закончилось бы противостояние, но трибуны возмущенно загалдели, обвиняя рыжую в грубом беспочвенном оскорблении людей и их дружеских намерений. Туве, к немалому облегчению грусских, мягко, но настойчиво вывели прочь. Кто-то начал зажигать цветные фонарики, выпустили рой светлячков. На песок арены вкатили тачки с блинами. Ящер многозначительно возвестил, что на сегодня Совет окончен, а далее в программе – праздник в честь гостей. Он подробно объяснил, где желающие смогут найти накрытые столы и свить временные гнезда. По-моему, ему не терпелось ухватить свою порцию блинчиков и присоединиться к торжеству.