Данике с трудом подавил в себе волну гнева. Нет, каковы, а? Впрочем, человеческая жизнь дешева даже нынче. Потрясающе, что кто-то вообще обеспокоился происходящим на руднике.
– И чего вы от меня хотите? – неприязненно спросил док.
– Во-первых, содействия в спасении, если оно возможно, тех бедолаг, которые заболели. Или быстрой смерти для них. Я имею в виду всех без исключения. Во-вторых, прогнозов насчет распространения заразы, – четко, словно заранее подготовившись, перечислил гроссиец.
– Я готов.
– За оплатой ваших трудов командование не постоит… – радостно воскликнул офицер.
– Мне не интересны материальные ценности, зато вы способны помочь мне в одном деликатном деле, – патетично отчеканил Данике, отринув мысли оСолберри, о старине Брауни и об уйме других вещей.
– Весь во внимании!
– До войны во многих странах существовали программы по изучению космоса, – осторожно начал объяснять док. – В моем родном городе получили сообщение оттуда, – он ткнул пальцем в ночное небо, – но, к сожалению, расшифровать до конца не успели. Ученый, ответственный за это, напился на радостях, пошел купаться и утонул…
– О, да такое случается сплошь и рядом! – Петр как-то странно взглянул на собеседника, но ничего не добавил.
– Мда… Я ищу того, кто переведет небесное послание, – Данике облегченно вздохнул, завершив рассказ, точнее, нагромождение из намеков. Ложь давалась ему невероятно тяжело. Аксель вот виртуозно, без малейшей запинки выдавал такие истории! И ведь ни разу никому не удалось его уличить.
– Есть у меня приятель. Свяжу вас с ним, – задумчиво проронил Орлов и вдруг вскинулся: – Однако ж поздно уже! Будьте моим гостем!
– Почему бы и нет, – док улыбнулся.
Парочка отправилась в центр Содерсэта, где, разделив довоенный особняк какого-то богача еще с тремя офицерами, обосновался Петр. По пути гроссиец вовсю развлекал приятеля анекдотами из жизни гарнизона, даже предложилиспытанную чернокожую шлюху, заверив, что для здоровья она абсолютно безопасна. Особенно при двух надетых резинках.
**
Утром Орлов проводил Данике до клиники, где познакомил его с персоналом. Трое мрачных медбратьев буквально осиротели с гибелью главного специалиста. По словам Петра, «три поросенка» были неспособны даже царапину йодом прижечь. Также Орлов пообещал не позднее обеда предоставить материал для исследования. Надо понимать, больного. Пока оставалось время, док решил навестить своих друзей.
В доме Натана первой его встретила Элейн, которая сразу же принялась жаловаться на ущербность медобслуживания и нерасторопность Дриббла, до сих пор не обеспечившего ей надлежащий уход.
– Вот что, Данике, – прервал цыганку Николас, – выдави ты уже этого младенца! Она меня-то довела до белого каления, а каково Натану?!
– Я привык, – тихо произнес Дриббл. – Теперь полегче будет. Наверное.
– Изверги! – истерично завопила Принцесса воров. – Вы не дотронетесь до моего живота! Не дам!
– Эля, а как, по-твоему, док тебе поможет? – вкрадчиво уточнил Дриббл.
– Как угодно, только без рук! – прорычала девица, прикрыв пузо ладонями.
– Хорошо! – радостно подытожил спор Данике. – Так я зайду?
– Извини, – Элейн сконфузилась и впустила гостя.
Цыгане расположились на кухне – завтракали. Не сказать, чтобы они уж очень оголодали во время плавания, но вкуснятина с островов кончилась за неделю, а затем в ход пошли матросские запасы, гораздо менее аппетитные. А тут – снова изобилие, прямо-таки бросающее вызов своим разнообразием: кофе с молоком, хлеб, мясо, даже мечта гурмана – вонючий сыр и подвядшие финики. Данике с удовольствием присоединился к остальным.
За едой сообща удалось убедить Элейн в необходимости обследования. Док клятвенно обещал только глянуть все ли в порядке, в крайнем случае – взять анализы. Принцесса воров согласилась, будто одолжение сделала.
Невзирая на полуденную жару, в лазарет с Элейн выдвинулась внушительная компания. Правда, Ник с Кирной отделились по дороге, прочие сочли рождение ребенка достаточно интересным событием.
Наконец Принцессу воров уложили на кушетку в закрытом помещении автодока. Она нервно озиралась, забрасывала Данике дурацкими комментариями: «Можно снять эту шапочку – она мне не к лицу? Неужели нельзя было на меня голую в другом месте поглазеть?! Зачем пар из машины валит? Если вы меня уморите, я вас всех поубиваю!» – и так далее в том же духе. В общем, отвлекала, как могла. Наконец док нажал кнопочку, в плечо Элейн впилась крохотная иголка на стебельке, и пациентка, к общему облегчению, вырубилась.
– Не хочу рисковать, – док повернулся к Мэйби, Грюну и Натану, завороженно пялившимся на задремавшую Принцессу воров. – Без цезарева сечения в ее случае не обойдешься.
– Данике, а нельзя его как-нибудь выманить оттуда? Ну, не рассекая никого, а? – с мольбой спросил Дриббл.
– Сядь у нее между ног с бутербродом да попробуй! – хихикнула Мэйби.
– Без шансов, Натан, – серьезно ответил док. – Не волнуйся, не в полевых же условиях оперирую.
Извлечение ребенка заняло минут пятнадцать. Практически все манипуляции проделал робот – Данике не обманул мнительную роженицу. Вмешательство человека требовалось младенцу. Даже не вмешательство – тепло ладоней.
Невзирая на кажущуюся абсурдность утверждения, будто дитя с первого вздоха должно почувствовать, что небезразлично окружающему миру, ни один акушер в мире не оспаривал его. Док и не подозревал, но, принимая красное тельце хнычущего Элейниного сына из захватов автомата, бережно прикладывая его к груди матери, он исполнял древний, как само мироздание, ритуал. Больше того, Данике, всегда пекшийся о чистоте в операционной, не отдавая себе отчета в своих побуждениях, не надел перчатки. Пожалуй, узнай он, что та же Туве (а с ней любой островитянин) полностью одобрила бы его, заметив: мол, не все потеряно, раз люди сохраняют такие обычаи, – немедля «зачехлил» бы ладони. Но Данике было невдомек. Он назвал бы свои действия привычкой и недоуменно пожал бы плечами. Право, о чем вы? Разве цивилизованный человекпридает значение предрассудкам туземцев?
Док долго и тщательно мыл руки, обработал их спиртом, облачился в специальный комбинезон, шапочку, маску, но на коробку с синими перчатками даже не взглянул. Впрочем, Данике могла остановить вполне прозаическая причина – срок хранения латексных изделий ограничивался в лучшем случае десятью годами, а проверять качество продукции восстановленного гроссийского производства он не рискнул. Вот в исправности автодока Данике убедился лично и заменилвсе расходники на свежие. Механизм поражал простотой. Грусские медработники, видимо, были непомерно ленивы, беспросветно глупы или боялись «натворить дел», из-за чего и не пытались освоить аппарат. Данике с грустью вспомнил старину Брауни. Местный робот являлся его обезличенной, так и не осознавшей себя, копией. Все правильно. Здесь ему отводилась роль точного полезного инструмента, и только.
– Через пять минут проснется, – заявил Данике, выйдя наружу и сняв маску. Дверь за ним захлопнулась автоматически. – Давайте сохраним случившееся в тайне? – предложил он с улыбкой.
– Конечно! – Натан тряхнул головой.
– Глазам не верю! – с глумливым восторгом воскликнул Грюн. – Тюлень породил человека!
Этот внезапно отверзшийся родник остроумия никто не удостоил вниманием. Дикарь подождал немного, в надежде увидеть еще что-нибудь интересное, но плачущий младенец и дрыхнущая Элейн, по его мнению, в данную категорию не попадали. Не то что совместное камлание дока и автодока! Пожав плечами, Грюн покинул операционную.
– Как все просто! – восхитилась Мэйби.
– Без этого устройства – гораздо сложнее, – вздохнул Данике.
Оба замолкли, и тут пробудилась Элейн. Сразу же возникла куча проблем. Часть из них уладилась сама собой, когда девица осознала, что дитя снаружи, живот втянулся почти до прежних размеров, а обещанных бывалыми женщинами болей вроде и нет совсем. О тоненьком швеей не сообщили.