– Снимай на хрен с меня мешок! – прохрипел он и снова уставился в зазор под дном тележки.
Вытащив у Акселя из-за пояса нож, я принялась за рюкзачные лямки. Туве в конце концов настигла неожиданно верткого инженера и разрубила его прямо как персонаж типпонского эпоса – от темени до промежности. Потом она ринулась к солдатам у лифта, но ее полоснуло очередью. Наверное, дикарку лишь слегка задело – вздрогнув, она продолжила наступать. Стрелявший охранник, не спуская изумленного взгляда с приближающейся полуголой девицы, пытался нащупать новый рожок на крепежном ремне автомата. Его товарищ уже что-то неразборчиво орал в телефонную трубку. Очевидно, нас вот-вот ожидала теплая встреча с отрядом быстрого реагирования.
Цыганин, освобожденный от своей смертоносной и тяжкой заплечной ноши, тотчас уложил обоих гроссийцев. Не обращая внимания на древко в боку (во время борьбы с невольником оперенный конец болта отломился), перевернулся на живот и приготовился сразить любого «гостя» на входе в тоннель.
Мне с невероятным трудом удалось взвалить в тележку Акселев мешок со взрывчаткой. Упершись ногами в каменный пол коридора, напрягая спину, я начала катить вагонетку в сторону лифта. Ну как – катить? Оскользнувшись и едва не выбив зубы о щербатый край борта, я с ужасом поняла, что самой мне не сдвинуть бандуру ни на шаг. Сзади послышались чей-то удивленный возглас, хлопок. Грузно упало тело. Я зажмурилась, ожидая окрика или выстрела, но, судя по всему, это был случайный свидетель, поплатившийся за любопытство.
– Туве, помоги! – позвала я.
Рыжая обернулась и побежала ко мне. От ключицы по груди, животу, бедру у нее тянулась полоса подсыхающей крови, у основания шеи красовалась рваная царапина, однако Туве, похоже, не испытывала от этого дискомфорта. В отличие от Акселя, который сейчас с трудом вставал, покряхтывая и опираясь на винтовку.
Поднатужившись, мы с Туве переместили вагонетку на пару шагов и застопорились. Прямо на пути скорчился единственный выживший раб. Он не пробовал вырваться на волю, помочь нам или вызвать подкрепление. Мужчина, вернее, жалкий скелет, обтянутый изъязвленной кожей, лишь трясся и все повторял, как заклинание, просьбу не бить его. Рыжая хотела уже нагнуться и убрать несчастного с дороги, когда цыганин отрывисто просипел:
– Мэйби, куда, мать твою, вы катите эту срань?!
– Мы успеем впихнуть ее в лифт! – ответила я, умоляюще взглянув ему в глаза.
– И сдохнуть! – заорал Аксель. Тут же лицо его исказила гримаса боли, он мельком посмотрел на древко, от резкого движения ушедшее глубже, обогнул вагонетку и уперся в нее с противоположной стороны. – Живым нам еще улыбнется удача, а у мертвых – шансов нет!
Снаружи уже неслись вопли и топот ног: подкрепление прибыло. Туве задумалась, по-видимому, оценивая расстояние до дверей лифта, кивнула и присоединилась к Акселю. Я еще растерянно топталась на месте, когда они покатили тележку назад. Оставалось догнать их, пристроиться сбоку и помочь. А потом, по наитию, я впрыгнула в несущуюся вагонетку, на спину погибшего невольника. Понижающийся пол сделал все за нас: с жутким грохотом моя «колесница» приближалась к выходу. В итоге Туве с Акселем, не справившись с ней, повалились наземь. Цыганин что-то кричал вдогонку, но мне было не до того. Я собиралась взорвать бомбу.
Фернандо обещал, что «хлопушка» жахнет феерично и вовремя, однако руки его, похоже, дрогнули, когда соединяли проводки или настраивали таймер. Правда, столь же вероятно, штуковину повредило, когда цыган упал. Стоило мне активировать устройство, как оно, помигав циферками на расколотом дисплее древних часов, показало – до детонации пятнадцать секунд. Я бросилась через борт и, закатившись вканаву (сточную, судя по запаху), вжалась в землю.
Наверху зазвучала настоящая грусская речь. Я все еще силилась понять смысл заковыристых словооборотов, когда грянул взрыв. Спину лизнуло жаром, мир сплясал бешеную джигу под раздирающий уши звон, стенка рва обвалилась на меня, защитив от осколков.
Я не позволила себе разлеживаться, хотя под слоем теплого грунта было очень даже уютно. Вокруг стонал будто самый воздух, ставший плотным от пыли. Все прожекторы устремили на место трагедии свои ослепительные зенки, тщась пронизать мглу. Наскакивая на многочисленные тела погибших и раненых, столкнувшись с потерянно бредущим солдатом, держащимся за окровавленную голову, я ринулась ко входу в тоннель.
Мне навстречу плелись Туве с Акселем. Цыганин практически висел на рыжей, пребывая, впрочем, в сознании.
– Полоумная! – устало констатировал он сей непреложный факт, закинув на мое плечо вторую руку с винтовкой.
Вылезти мы решили через ближайшую, северную, стену. Но, как только наши силуэты возникли на границе потихоньку рассеивающегося пылевого облака, нас окликнули с вышки. Переодеться в солдатские плащи нам попросту не пришло в головы, так мы торопились. Аксель медленно, точно во сне, отпустил меня и Туве, поднял винтовку и выстрелил в ярко-белый круг прожектора. Вдребезги! Мы побежали – цыганина едва хватило на последнее усилие. На одном дыхании преодолев отрезок открытого пространства до забора, дождавшись, пока дикарка прожжет в нем дыру, мы бросились прочь.
Вскоре Аксель, охнув, упал. Остаток пути мы волокли его на себе.
**
Нам довольно легко удалось проникнуть в кольцо стен Содерсэт-Уэста, благо домик Натана и Элейн притулился на окраине. Туда уже вернулись наши друзья, завершившие «обработку» командира опергруппы, клюнувшей на уловку с катером. Нас обступили с вопросами. Точнее с одним вопросом: какую хрень устроили безумные бабы?! Аксель так и не пришел в сознание, заступиться за нас он не мог, а весьма вероятно, и не стал бы. И пока Данике возился с ним, промывая, зашивая и перевязывая, Николас вместе с Элейн буквально загнали меня в угол. К Туве они особо не приставали, приписав идею идиотской авантюры мне.
– Как же я не догадалась, что никакие доводы на вас не подействуют! – разорялась Принцесса воров.
– Твои фокусы ни в какие ворота не лезут! – вопил Ник.
– Почему нельзя пожить спокойно? – вторила ему Элейн. – Ты всех нас угробишь когда-нибудь!
– Нееееет, – угрожающе протянул Валехо, – этого я не допущу. Наш цыганский барон может потом сколько угодно протестовать, но отныне ты, – он ткнул пальцем мне в плечо, – будешь сидеть смирно в своем «вороньем гнезде»! Я тебя лично прикую!
В спальне захныкал разбуженный ребенок. Элейн ринулась туда и вернулась уже с сыночком на руках, с немым укором выставляя его напоказ – дитя у матери частостановится основным аргументом в любом споре. Правда, младенец сразу же затих, присоседившись к полной груди родительницы и не желая изображать потерпевшего.
– Мы же объяснили вам, почему так важно «закрыть» рудник, – отчаянно отбивалась я, прекрасно зная – смысла в моих оправданиях нет, ведь их не слышат и не слушают.
– Имы должны поверить в эту чушь, да? – инженер сгреб в кулак мою тельняшку и приблизил свое потемневшее от ярости лицо. – Как считаешь, человек в здравом уме согласится уничтожать шахту вместе с рабочими из-за неведомой ебаной хуйни, которую якобы «нельзя тревожить»?!
Валехо толкнул меня на раскрытый Элейнин чемодан. Мне хватило духу промолчать. Сидя среди раскиданных шмоток, я из-под ресниц наблюдала кипеш в гостиной до тех пор, пока Принцесса не согнала меня. Тут в дверях появился Данике.
– А куда делись машины? – озадаченно спросил он.
Из кухни выскочила Кирна и, отпихнув дока, рванулась на улицу.
Видимо, Натан улизнул, почуяв неладное. Значительную часть своего барахла он предусмотрительно хранил вне дома. Конечно, Дриббл привык к сравнительно спокойной, несмотря на заботы о беременной Элейн, жизни. Полгода он умудрялся лавировать междусражающимися армиями, теряющими влияние (и от того еще более опасными) бандами и зараженными территориями, сохраняя караван и преумножая добро. А тут на его голову свалилисьмы, вновь привнеся с собой разгильдяйство, халатное и расточительное отношение к имуществу и умение находить приключения на свои задницы. Натанчику понравился статус рачительного хозяина колонны машин, и отступать от этой роли он не желал. Наверное, наш бывший спутник вознамерился, как и его предки по отцовской линии, где-то пересидеть назревающий глобальный конфликт. Ну, с кодами от шинкэтского убежища не пропадет!