Выпады остались без ответов. Парочка взобралась в кузов, спустила пандус и вывезла по нему мой «юрал».
– Эй, мотик не поцарапайте! – прикрикнула я.
– Молчала бы! – кинул через плечо Валехо.
Поднялся растормошенный Владилен.Он апатично поморгал, протер красные опухшие зенки, почесал грудь через тельняшку и зевнул. Потом направился следом за «мотоциклистами». Неуверенно, рискуя превратить спуск в неконтролируемое падение, Птицын сошел по наклонным доскам и пошлепал к ближайшим кустам.
Я затащила пандус обратно в кузов, с лязгом закрыла бортовую створку и спрыгнула на землю. На меня сейчас ложилась обязанность привести в себя Птицына, чтобы он в свою очередь поставил на ноги Акселя. Обычай дедули похмеляться с утра был мне давно известен, поэтому, когда он выбрел из кустов, его уже ждал полный стакан и приличный кусок вяленого мяса.
– Хлебца бы, – вздохнул Птицын, занюхав рукавом и вгрызаясь в паек.
– Извини, дед, грусский царь не прислал, а места тут не хлебные, – подтрунила я. – Но если будешь умницей, обещаю раздобыть сухариков для обеденной порции.
– Сдается мне, Томас-то вел себя куда уважительнее, чем ты, – проворчал Владилен. – Кот я тебе али дитя неразумное? – скрыть лукавую ухмылку ему не удалось – борода не отросла еще.
– Ладно, Владилен Михайлович, – церемонно ответила я, – тогда камлайте за спасибо.
– А кто захворал? – с интересом уточнил Птицын, у которого сразу и взор прояснился, и плечи расправились.
В общем, уже минут через десять Акселя вынесли из трейлера, и Владилен начал изгаляться вокруг него. Цыган лежал с видом тяжелобольного, которому не дают спокойно помереть.
– Эй, а музыкально-танцевальный аккомпанемент обязателен? – Аксель страдальчески закатил глаза.
– Не ной! – укорила я его.
– Да если б я знал, каково это, я б собственноручно добивал раненых! –воскликнул цыганин.
– Это старый проверенный метод, – отозвался Грюн.
Впрочем, все мы поспешили ретироваться на время лечебного ритуала. Благо в тени плосковерхого холма неподалеку можно было недурственно доспать, позавтракать или посидеть, созерцая окружающие просторы.
Жемчужно-розовые полосы света все ближе подползали к нашему укрытию, насыщаясь золотом и предвещая жаркий денек. Разнообразная мелкая живность, побратимы лармериканских сурков и кроликов, стремилась в свои норы. В небе распласталось несколько темных крылатых силуэтов, предвещая какой-то мохнатой или чешуйчатой тварюшке скорую гибель. Но их попробуй еще отлови. Эх, тут у вас, малыши, раздолье – не то что у родственничков! Это не пепельно-желтые равнины с редкими точками голубого шипоцвета;здесь и буро-зеленые купы низкорослых деревьев, и серебристые волны травы, и оливковые пятна кустов.Жизнь не уходила отсюда надолго. По слухам, Кафрику не затронула даже Долгая зима…
**
Николас упорно гнал от себя мысль, что они с Данике оставили без надзора толпу психов с двумя машинами и кучей оружия. Хорошо хоть, Тианины запасы кончились! Док сидел насупившись, сосредоточенно-суровый и неразговорчивый. Его идейки вызывали у Валехо не больше восторга, чем Мэйбины, правда, были понятнее и привычнее.
Фустер возвышался над местностью подобный панцирю гигантской черепахи. В вынесенной наружу будке КПП Ник с Данике проторчали около трех часов, полностью прочувствовав степень бдительности гарнизона. Два досмотра, перекрестный опрос, снятие отпечатков пальцев, фотосъемка на временный пропуск, а в довершение – маринование в маленькой жаркой комнатке до тех пор, пока соизволит явиться искомый научный сотрудник.
– Добрый день, господа, – поздоровался вошедший мужчина и окинул гостей пристальным колким взглядом. – Петр звонил мне сегодня. Спасибо, что проделали такой путь.
Выяснилось, что Орлов рекомендовал Данике в качестве талантливого диагноста, консультация которого якобы требовалась их провожатому, Луису. Шито белыми нитками! У них тут своих врачей будто нет?Самые худшие опасения вновь обрели вполне четкие контуры, Николас занервничал, нопостарался скрыть нарастающую тревогу за маской изумленного идиота. Данике же громко восхищался комфортабельностью поселения (еще чуть-чуть, и начал бы царя славить).Хотя чего таращиться после Идэнского купола? И не такое видали. Чистые улицы, магазины, школа, парк, электрическое освещение улиц, сверкающий стеклянный куб научного центра, обсерватория – все являло собой эталон уюта и было оптимизировано для продуктивной работы. Условия существования оправдывали его замкнутость: достойная зарплата, индивидуальное жилье, защита, медицинское обслуживание, развлечения, добротная одежда, вкусная еда и, конечно, возможность заниматься любимым делом. «Старая песня о главном… – Николас с тоской вздохнул. – Куда ведут изыскания, эрудиты, естественно, задумываются в последнюю очередь».
Финальным пунктом прогулки по городу было заведение «Математический конфуз». Уникальная способность гроссийцев (и тех, кто много с ними общался) выпивать в любое время суток и решать за рюмочкой проблемы мирового масштаба, сыграла на руку и здесь. Луис плюхнулся за столик и приглашающе указал на два других стула, крикнул официантку, опрятную пухленькую девицу в кокетливом накрахмаленном передничке. Через несколько минут на скатерти расположились закуски и ледяная, вмиг запотевшая,бутылка «Царской» водки. Посуду подали не какую-нибудь – фаянсовые тарелки, стеклянные рюмки и вилки с ножами из нержавейки! В эту секунду Николас отчаянно захотел остаться, плюнуть на все и дожить (пускай недолго) с удобствами. Данике, похоже, обуяли те же мысли.
– За знакомство! – веско произнес Луис, приподняв рюмку.
Чокнулись, затем помолчали, отдавая должное угощениям.
Наконец Данике приступил к основной цели своего визита.
– Вот, – док выложил на стол жесткий диск, бережно завернутый в пакет. – То самое послание, из-за которого мы вас обеспокоили. Послание в дальний космос. Его отправили еще до войны, и оно дошло до адресата. Один из инопланетян уже здесь. Готовит плацдарм для вторжения. Зовет себя Маки Фрай…
Николас поперхнулся и икнул – такого начала он никак не ожидал. В руке Луиса дрогнула бутылка «Царской».
– Я думаю, – продолжал док, – им нужно это. – Он вынул и встряхнул пробирку с кристаллической крошкой. – Наверное, очень ценный для них ресурс. Его добывают в Содерсэте.
– Вы представляете, как нелепо это звучит? – поинтересовался Луис, подавив смешок.
– Дослушайте, а потом судите. – Данике одним махом, не дожидаясь сотрапезников, осушил рюмку, и с преувеличенной аккуратностью установил ее на место. Он вскинул глаза на Луиса и без запинки повторил все то, о чем вечером беседовал с Ником. На десерт док припас «эпидемию» на содерсэтовской шахте и «живую сталь». Данике бросил между тарелок «медкарту» Фернандо, состоявшую из нескольких мятых листов, пробирки и стекла с препаратами. В очередной раз Николас ощутил липкое прикосновение страха. Вслед за ним нахлынула злость на дока да и на себя. Они сами заползли в мышеловку!
Луис угрюмо глядел в стол. То ли он не совсем понимал, на кой ляд перед ним разметали весь этот сомнительный хлам, то ли наоборот, понимал слишком хорошо. Когда Данике прямо попросил помощи в расшифровке сообщения Старшим Братьям (землянам), в поисках космического челнока Фрая и приостановке работ в Содерсэте и Блумдезете, мужчина слегка оживился.
– Если даже вы говорите правду, – заметил Луис, – зачем рыпаться? Грусские – отличные ребята!
Валехо скептически фыркнул. Опрокинув недопитую рюмку, Данике шваркнул кулаком по столу.
– Ваши «отличные ребята» готовят новую войну! И собираются, между прочим, задействовать в ней инопланетных интервентов! Для которых все мы – горстка дикарей, муравьи в их пироге!
В запале док вышел за рамки элементарной осторожности – теперь на них откровенно пялились. Приблизилась официантка, вытерла пролитую водку и осведомилась, не нужно ли господам чего-нибудь.
– Спасибо, Полиночка, не сейчас. – Луис растянул губы в напряженной улыбке. Девица с явным неудовольствием удалилась.