Фрай развалился в кресле и зевнул. Ну чего он волнуется? Он бил дикарей десятки раз. Глупых дикарей, умных дикарей, любых дикарей. Максимилиан Фрай, Семя Земли, мудрец и везучий шельмец, еще не проигрывал.
Он собрался налить себе ванну, выпить пивка, но голос бортового компьютера (приятный женский, как и положено) вынудил его отказаться от заманчивых планов.
– То есть как всех перебили? – Фрай подивился незнакомым ноткам оторопи в своем голосе. – Я же велел ему сдаться...
Или он переоценил влияние Данике на друзей, или произошло нечто совсем уж невероятное. Очередной «безупречный» план рухнул в мгновение ока, как карточный домик от дыхания не в меру любопытного зрителя.
Но сбрасывать карты было уже поздно. Не страшно! Маки удовольствуется теми, которые держит в руках. Он тоже умеет импровизировать!
**
Феора встала с постели и старчески покряхтывая поплелась к раковине. Пока струя чистой прохладной воды неспешно наполняла стакан, Фео могла вволю поразмыслить о своем стремительном падении. Времени для этого у нее теперь предостаточно, куда больше, чем необходимые для наполнения стакана минута-полторы.
Мистер Фрай, кем бы он ни был, ловко, мягко, незаметно оттеснил ее от рычагов власти. Пока Феора с головой погрузилась в кампанию по присоединению южных территорий, интриган подтачивал древо ее влияния у самых корней. В круговерти событий, пытаясь объяснить пустоголовым генералам, скупым директорам и инфантильному президенту, почему овладеть территориями Конфедерации Свободных Городов следует максимально бескровно и уж точно без применения ядерного оружия, Феора не замечала, как из ее окружения исчезают верные ей люди. Или, правильнее сказать, верные здравому смыслу. Желание некоторых горячих голов в директорате и армейском командовании устроить среди ополченцев-фермеров кровавую резню, а плодородные поля КСГ превратить в радиоактивные пустоши,полностью выходило за рамки здравомыслия.
Стараниями Ф. К. Слейер, директора прогресса, науки и техники (которой, по идее, должно заниматься совсем другими делами), неделю назад в Эль Саладо был подписан мирный договор. В соответствии с ним Конфедерация Свободных Городов переставала существовать как государственное образование, а ее серебряные стандарты (в недавнем прошлом – ложки и подсвечники) изымались из обращения. Мигель Торрес черканул под документом невнятную закорючку, которая, по сути, не значила ничего, а затем пожал морщинистую руку Феоры – и вот это уже стало реальным скреплением достигнутых соглашений. Один из последних выживших крупных лидеров КСГ оказался вполне рассудительным человеком, способным достойно принять поражение, подчиниться неизбежному, даже пожать руку женщине. И спасти тем самым сотни жизней, удержав войска НЛО от дальнейшего наступления, а своих соотечественников от партизанской войны. Тактический экзоскелет – отличная штука. Даже в столь ничтожном количестве они обеспечили Новому Лармериканскому Объединению уверенную победу над превосходящими (но кое-как вооруженными) силами противника. Однако экзоскелет не поможет тебе, когда ты засел в дощатом сортире, а бывший охотник на сурков, переквалифицировавшийся в охотника на людей (ведь бравые солдаты НЛО сожгли его дом, убили его друзей и лишили работы, разорив фермы на десяток километров вокруг), целится тебе в голову из тяжелого арбалета. Через окошечко в виде, мать его, сердечка.
Феора поглядела на часы и осушила стакан. Вода... Ей теперь впору начинать утро с виски. Как хорошо, что мерзавец Конрад не сумел прикончить Торреса. Но лично для нее сие радостное событие не изменило ровным счетом ничего.
Как только она прибыла с передовой, завершив переговоры, ловушка захлопнулась.
Думаете, ей сказали спасибо? Нет. Хотя благодаря ей, Феоре, война закончилась на пару месяцев раньше, и призракголода перестал тревожить обитателей подконтрольных НЛО территорий. Вместо того со всех сторон раздавалось злобное шипениезавистников, коих Фео за девяносто девять лет жизни приобрела великое множество. Так она узнала о своем «предательском сговоре с врагом», о необходимости войны «до победного конца», о «поруганной чести лармериканской армии»... На банкете по случаю победы (куда Феору все-таки пригласили) президент пожурила старуху за «слишком мягкие условия мира».
Раздавлена, сломлена, унижена, уничтожена. Нет, слова не отражали в полной мере переживаний Феоры. Даже Аннабель – и та предала ее. Вздорная девчонка жаждала выполнить свое предназначение. А им была война. Именно поэтому суперкомпьютер едва ли не с ликованием воспринял известие о начале гроссийской кампании.
Феора Катарина Слейер – развалина, ископаемое, осколок мира болтовни и полумер. Современность нуждалась в бескомпромиссности, решительности, жестокости. Нечто подобное ей на днях ляпнул напыщенный сорокалетний полковник. Очередной сосунок, ничего не знающий о настоящей войне. О городах, обращающихся в пепел за доли секунды, о солнце, померкшем на долгие десятилетия, о вкусе жареной крысы.
Старуха наполнила стакан вторично. Почему Фрай до сих пор ее не прикончил? Похоже, она более не представляла для его планов опасности. Вчера президент потребовала у нее карту-ключ, подтверждавшую приказы для Аннабель. Раньше Эмили доверяла Феоре ставить точку в своих распоряжениях, равно как и прислушивалась к ее советам… Теперь у президентского величества появился новый фаворит.
Чего же добивался мистер Фрай? Кто он вообще такой? Но Феора упустила момент, когда имела право задавать вопросы и получать ответы. Отныне ей дозволяли знать самую малость – скоро начнется четвертая мировая война. И если у Гроссии осталось ядерное оружие и люди, способные его применить, война последняя. Феору ужасала безалаберность, с которой люди, пережившие пожар, чиркали спичками.
Ох, если бы Джо очутился здесь! Вдвоем они точно что-нибудь придумали бы.
Но Джо, как и посланные за ним агенты, бесследно исчез.
И начал ей сниться. Снова и снова Воображаемый Джонатан Хайд приходил к ней и убеждал связаться с его друзьями посредством телефона, некогда принадлежавшего Генри Свирфу. Как же давно это было! Нанодоком из занюханного городишки неподалеку от руин Нью-Лорка, наверняка уже кто-то воспользовался... Хорошо, если так, ведь его могли, как в старом глупом анекдоте, сломать или потерять.
Сегодня сон опять посетил ее. Почему бы не последовать совету? Глубокая старуха, лишившаяся всего своего влияния, утратившая надежду оставить после себя процветающее государство и достойный жизни мир, она ничего не теряла. Феора протянула руку и открыла ящик стола – легкомысленный телефончик с надкусанным ананасом на корпусе лежал там. Покопавшись в электронной записной книжке, она нашла номер и нажала кнопку вызова.
Глава 21
Восточный горизонт неумолимо светлел. Пыль и дым еще не улеглись, на местесражения тлел бронетранспортер. Никто из нас пока не успел до конца осознать произошедшего.
Док двумя выстрелами из крохотного фраевского кастетика уничтожил два БТРа. Один из них бесследно исчез вместе с экипажем, в другом зияли оплавленные дыры. А неподалеку от импровизированного лазарета, где Владилен Михайлович неистово скакал вокруг пациентов (его аура напоминала разлохмаченный солнечный клубок), сидела Туве, в услугах спиртового знахаря не нуждающаяся. От дикарки шарахались, то ли страшась неведомой силы, вернувшей ее к жизни, то ли не желая наступать в лужи ее крови. Меньше часа назад Тувино тело изорвало на куски, размололо в кашу – и хоронить-то нечего было, – а теперь только кое-где алели ссадины. Сама девушка объясняла случившееся так:«Тот, чье сердце превратилось в камень, не живет, но и умереть не может». Реальность трещала по швам, и даже Данике с Николасом не пытались загнать ее в привычные рамки. Нынче и моя бесстыдная удачливость перестала казаться фантастической.