А сейчас она дружески стукнула Иштвана по плечу, как похлопывают лошадь, которой предстоит взять препятствие.
— Держись…
— Неужто дела мои так плохи? — удивленно наклонил голову советник.
Он встал, вынул из бумажной папки два документа, поскольку заодно ему надо было получить согласие Коломана Байчи на показ фильма о рисовых коммунах на Дунае. Впрочем, Дед любил, когда спрашивали его совета, в эти моменты он чувствовал себя важным и нужным человеком.
Посол поздоровался с советником, приподняв отвислый подбородок. Рослый, тяжеловатый, с маленькими глазками и редкими седеющими волосами, которые немного топорщились на проборе, он производил впечатление сильного человека. Когда-то, в минуту откровенности, посол объяснил Тереи, почему с должности директора большого завода им. Сталина он ушел в дипломаты:
— У меня тяжелая рука, а поскольку ее тяжесть испытали многие, мне пришлось на некоторое время исчезнуть… Сами знаете, что у нас недостаточно крикнуть, чтобы воз тронулся, надо и за кнут взяться.
В посольстве Коломан Байчи пытался снискать расположение сотрудников, а иногда даже проявить к ним прямо-таки отеческую заботу, он постоянно расспрашивал о здоровье жен и детей. Тереи посол несколько раз обещал вызвать семью, но выдача паспортов почему-то задерживалась. Илона не настаивала, оба мальчика начали учиться, в Нью-Дели, естественно, не было венгерской школы. Английским ребята не владели; а пока выучили бы, пришло бы время уезжать, тем более, что постоянно поговаривали о кадровых изменениях и прибытия очередных курьеров ждали почти как катастрофы.
— Садитесь, товарищ, — посол указал на место у столика, где сидел, сжавшись, тщедушный индиец, в очках, с копной жирных волос, видно было, что он их недавно причесал. — Это наш советник по культуре, все остальные вопросы вы решите с ним.
Тереи пожал холодную ладонь в пятнах фиолетовых чернил на длинных пальцах, оба не подали вида, что уже неоднократно встречались. Советник не счел нужным проинформировать о намерениях индийца не только министерство, но даже посла, настолько они казались ему нелепыми.
— Господин Джай Мотал — известный литератор, он хочет написать о нас книгу, чтобы показать индийцам новую народную Венгрию, наши достижения, социальные завоевания… Правда, он уже познакомился с нашими брошюрами, но этого ему недостаточно, он хотел бы взять интервью у руководящих деятелей, посмотреть на нашу жизнь изнутри. Запишите его данные и надо будет выслать шифровку в министерство, определить, на каких условиях его могут принять. Посол говорил торжественно, наклонив голову в сторону индийца, тот тоже ответил на поклон, уже предвкушая близкую победу.
— Как вы представляете свое пребывание, что вы хотели бы увидеть?
— Я хотел бы написать толстую книгу, поэтому мне придется путешествовать по Венгрии не менее трех месяцев. Надеюсь, вы оплатите пребывание в вашей стране, гостиницы, питание…
— А проезд?
— Наиболее удобным был бы рейс «Эйр Индия» до Праги. Если такой вариант вам покажется слишком дорогим, я мог бы вернуться через Польшу и ГДР, я побывал уже в их посольствах, они также обещали помочь…
— О них вы тоже хотите написать толстые книги? — мягко спросил Тереи.
— Если уж я совершаю такое далекое путешествие, то, мне кажется, я в состоянии справиться с этой задачей, — Джай Мотал перевернул свои ладони жестом танцовщицы. — Они готовы меня принять, но вся проблема в том, кто оплатит билет.
— На каком языке вы пишете?
— На малаялам. Я бежал с Цейлона… Выступал за присоединение острова к Индии.
— Сколько книг вы написали?
— Три, небольшие…
— Какой тираж?
— Их не напечатали, у нас трудно найти издателя, к тому же мне пришлось скрываться, меня преследовали. Англичане хотели посадить меня в тюрьму.
Посол, внимательно прислушивавшийся к разговору, спросил:
— А на что вы жили, ведь не на литературные заработки?
— Тесть был владельцем рисовой мельницы, кроме того, мы давали в долг деньги под хорошие проценты.
— А должники отдавали?
— Куда им деваться, — усмехнулся он наивности советника. — Мы в заклад брали ювелирные изделия, в конторе стояли запечатанные ларцы с драгоценностями.
— Так вы, выходит, практически ничего не печатали? — советник упрямо возвращался к главной теме их разговора.
— Печатался я много, — индиец показал на пожелтевшие вырезки из газет, старательно наклеенные на куски картона, потрепанные от частого демонстрирования, со следами жирных пальцев, похожие на карты, которыми шулера пользуются на ярмарках, — Это статья о Польше, эта о Чехословакии, а эта о вас, она напечатана по-английски, можете проверить, как я доброжелательно пишу о Венгрии.