— Они дают мне независимость. Мне не нужно работать. Я занимаюсь своим делом, потому что хочу быть полезной.
— Это мне ничего не объясняет, — упорствовал он, взял ее под руку. Внутри башни выл ветер и через бойницы швырял клубы пыли.
— Я не чувствую пока страха, когда говорю: я одинока. Выйти за кого-то замуж… На это всегда есть время. Пойми, я еще не отказалась от надежды полюбить.
— Я тебя не заставляю исповедоваться, — попытался оправдаться он.
— Я говорю только то, что сама хочу сказать. С тобой можно дружить. Ты не спешишь удовлетворить свои желания. Ты разочарован, что не спал еще со мной? Вижу, ты отдаешь себе отчет в том, что мой первый мужчина не был единственным, после него было еще несколько, таких же не имеющих значения, — тут она нашла более точное определение, — недостойных того, чтобы я о них помнила. Я достаточно рано успела заметить, что хотя и не трудно менять мужчин, но вряд ли я себя чувствовала бы счастливой, даже если бы была довольна на следующий день. Говорю искренне, как есть на самом деле, чтобы не испортить наших дружеских отношений.
Они, молча, начали спускаться по лестнице. Иштван видел ее стройные ноги, освещенные фонариком сторожа, коридор спиралью пронизывал толстые стены башни, бесконечные повороты вызывали головокружение.
— Надеюсь, ты не чувствуешь себя обиженным моей откровенностью? — спросила Маргит запыхавшимся голосом, когда они остановились внизу.
— Ты удивила меня своей смелостью. Женщины не говорят о таких вещах. Во всяком случае, я ничего подобного не слышал.
— Может, ты еще не встретил женщину? — засмеялась Маргит в темноте. — А был знаком лишь с теми, кто помогал тебе заснуть?
Ураган врывался в тесный коридор, как в трубу. Сухой и горячий воздух имел привкус меди. Повернувшись спиной к выходу и положив голову на колени, которые он обнял руками, безразлично сидел старик-нищий. Ветер трепал его волосы, посыпал голые плечи травой.
Иштван с беспокойством подумал о машине. Прищурив глаза, он выглянул на улицу. Автомобиль стоял невдалеке, как верный конь, казалось, он легонько дрожит от бешеного топота затянувшейся бури. «Даже если не удастся уехать» — подумал Тереи, — «там, на удобных сиденьях, будет легче переждать, пока не утихнет ураган».
Он подбежал к машине, открыл ключом дверцу, которая тут же сильно ударила его. Пришлось с ней повозиться, прежде чем Маргит забралась внутрь и ему самому удалось сесть рядом.
— Вокруг нас мчатся тучи. Такое впечатление, будто мы сидим в кабине самолета, — он поднял стекло, через которое проникала пыль.
В стремительном потоке песка они увидели зеленого попугайчика с раскрытыми крыльями, которого ветер нес, выламывая длинные маховые перья.
— Бедная птица.
— Бедные люди, — возразил он. — Подумай о домах, которые разнесет буря, сорванных листах кровельного железа, связках тростника. О песке, который сыплется через проломленные крыши в кастрюли с рисом и рты младенцев. И хлещет их по лицам.
Вокруг автомобиля стоял шум, песчинки покрупнее постукивали по крыше, словно начинался ливень. Вздымающаяся кверху серая масса песка разорвалась желтым светом. Ветер подбрасывал огненный шар величиной с футбольный мяч, из которого во все стороны летели искры. Сделав три больших прыжка, он ударился в ствол дерева. Брызнули ядовитые зигзаги белого света, исчезнувшие в земле с грохотом артиллерийского залпа. Им показалось, что содрогнулся весь мир. Испуганная Маргит схватила Иштвана за руку.
— Что это такое?
— Вероятно, шаровая молния, — он видел девушку не очень четко, только зеленый силуэт, его зрачки ослепил яркий свет.
— Поехали отсюда. Если ты, конечно, сможешь вести машину, — ее голос прерывался. — Башня притягивает молнии.
Тереи включил мотор, отпустил ручной тормоз, но не успел еще включить скорость, как «остин» начал легко катиться, подталкиваемый ветром.
Что-то темное металось перед ними в облаках пыли. Вихрь тащил оторванную ветку, надувая густую листву как парус.
— Не имеет смысла, Иштван, — попросила она. — Шоссе будет завалено сломанными деревьями. Лучше спрячемся в развалинах дворца.
Толстые стены давали возможность укрыться. Тереи выключил двигатель, подтянул тормоз. Лоб у него был покрыт потом. Внутри машины не хватало воздуха.
— Тебе было страшно? Мне тоже стало неприятно, когда к нам полетел этот клубок молний.
— Дай сигарету, — сказала она раздраженно. — Может, немного приоткроем окно.