Хаос помолчал, предоставив, наконец, возможность выговориться своему верному цепному псу. Мне хватило услышать имя приятеля бандита, чтобы тут же сморщиться - в нашу первую и единственную встречу Макс надежно отвратил меня от своей персоны. Однако к Хаосу, вопреки всякой логике, я не испытываю даже доли неприязни. Нет, конечно, присутствует чувство натянутости, все-таки я нахожусь в компании отнюдь не добропорядочного гражданина... Хотя кто бы толковал о порядочности? Я и сама, если так разобраться, далека от идеала милой прилежной девушки.
Признаться честно, в собственном воображении я устойчиво зафиксировалась на самой низшей платформе в иерархии достойнейших людей. Наверное, именно поэтому мне легче смириться с близким присутствием Хаоса, ведь он тоже наверняка обретается на какой-либо из соседних ступеней. Платформы всемогущих вездесущих небожителей не для нас, низших существ; ни Хаосу, ни мне никогда не выбраться к самому верху.
Мудрейшие сравнивали человека с деревом. Чем больше тянешь ветви наверх, к облакам, к свету, тем сильнее врастаешь корнями в землю, глубже увязаешь во тьме.
Бандит закончил разговор со своим приятелем, сунул трубку обратно в карман, после чего перевел взгляд в мою сторону.
- Собирайся, - бросил отрывисто.
- Куда?
- Пойдешь со мной, - мне показалось, что эти слова прозвучали неожиданностью для него самого; что-то такое мелькнуло в его глазах.
- Нет, - флегматично бросила я, даже не сдвинувшись с места.
- Собирайся, - уже настойчивее повторил он.
- Я никуда не пойду.
- Черт! - он в два шага оказался возле меня, с секунду поколебался, но все-таки опустился на корточки, чтобы быть на одном уровне со мной. - Этот парень, там, за воротами, ушел, но он не из тех, кто молча переступит через неудавшийся головняк. Рано или поздно этот баклан вернется, и тогда я не стал бы тебе завидовать.
Я молча покачала головой из стороны в сторону.
Хаос разозлился - мне действительно было очень легко читать его эмоции. Вот на устрашающую небритую физиономию набежала хмурая тень, на скулах заходили желваки, глаза предупреждающе сузились, губы дрогнули, словно выговаривая неслышные проклятья. Хотя обольщаться я не спешила, все-таки этот человек был мне совсем незнаком.
- Ты понимаешь, что рискуешь своей тупой башкой, детка? Я могу тебя защитить.
- С какой стати?
Казалось, он озадачился таким вопросом, потому и не нашелся сразу, что ответить. Криво усмехнувшись, я мотнула головой в сторону двери.
- Меня не нужно защищать. Убирайся, ладно?
- И тебе вообще не страшно?
- Мне может быть страшно, только когда ты со своими дружками бродишь поблизости, - напомнила я ему свою точку зрения.
Хаос раскрыл было рот, чтобы что-то ответить, но вдруг резко передумал. А я поймала себя на мысли о том, что мой взгляд, привлеченный этим движением, уже не отрывается от его лица. Возникло странное желание коснуться кончиком пальцев его губ, почувствовать мягкую шершавость, провести вдоль, то и дело останавливаясь, чтобы запомнить это ощущение. Странно. Никогда не подозревала в себе наличие признаков чувственности, у меня попросту не было такой возможности.
Он протянул руку и устроил ладонь на моем плече, потянул вперед и легонько сжал, вынуждая чуть выпрямиться. Я не сопротивлялась, позволяя ему придать своему телу нужную форму, хотя терпеть не могла, вообще не выносила даже малейшего прикосновения незнакомой (да и знакомой тоже) личности.
Хаос медленно, словно размышляя в процессе, извлек из кармана уже знакомый мне пистолет, лениво подбросил оружие в ладони, после чего быстро, пользуясь эффектом неожиданности, ткнул дулом мне в область кадыка, настойчиво прижал холодный металл к коже, пытливо заглянул в мои глаза.
- Нравится?
Я молчала, только смотрела в его глаза, не шевелилась и вообще не подавала каких-либо признаков жизни. Он вряд ли всерьез хочет моей смерти, однако, признаюсь, это холодное касание к моей коже действительно заставляет нервничать. Что, если выдержка ему изменит, и бандит все же посчитает, что легче избавиться от ненужной девчонки?
Очень медленно я откинула голову назад, почувствовала, как затылок касается стены; соприкосновение кожи с металлом стало еще отчетливее. Хаос вскинул бровь, не разрывая зрительного контакта с моими глазами, сильнее прижал пистолет к моему незащищенному горлу.
- Это мало похоже на игры хороших девочек, - прошипел он.
Меня повело; плечо машинально дернулось, кровь забурлила в венах. Это ни с чем не сравнимое чувство опасности, неминуемой, приближающейся, неизбежной, вновь норовило накрыть с головой. В безуспешном порыве избавиться от наваждения, я закрыла глаза и развела губы в легкой улыбке, не от предвкушения, скорее, заранее смеясь над этими попытками Хаоса призвать меня к порядку. Метод не может быть действенным вследствие безнадежно старого программного обеспечения, как говорится...
Что-то щелкнуло, и Хаос резко убрал оружие от моего горла, сунул пистолет обратно в карман и задумчиво потер щеку тыльной стороной ладони.
- Что на тебя действует? - пытливо поинтересовался он. - Как, черт побери, можно на тебя воздействовать? Тащить силой? Нашпиговать конечности маслятами?(прим. патроны)
Мое молчание его только раззадоривало, заставляло испытывать злость, выискивать какие-то нестандартные способы воздействия, однако все было тщетно. Я не могла отыскать в себе страх к этому человеку после того, как он уже несколько раз отпустил меня живой и невредимой. К тому же я чувствовала его смятение, быть может, даже интерес. Я знала, о чем он думает - бедная несчастная девочка нуждается в помощи сильного дяди с оружием, потому что толпа голодных койотов, падких на чужое добро, уже окружает понемногу маленькую сиротку. Я не могла согласиться с этим глупым утверждением прежде всего потому, что не видела никаких общих точек между собой и образом "бедной несчастной". Прошло время, когда мне хотелось себя пожалеть. Кануло в лету безвозвратно; теперь настала эпоха выживания.
- Черт, - в который раз повторил он, резко поднимаясь на ноги; похоже, он и сам не совсем понимал своего стремления оказать помощь малознакомой девице. Впрочем, о благих намерениях Хаоса я могла язвить сколько угодно, не особо им доверяя. В моей жизни был лишь один человек, которому я доверяла всецело, не размениваясь на бесполезные сомнения. Просто однажды он появился, и я очень быстро поняла, что могу не проверять его на наличие второго дна.
Этим человеком был мой отец. Приемный, а не биологический, но это ничего не меняло - я относилась к нему, как к родному, благоговела перед ним, старалась стать лучше, чтобы он мог гордиться своей дочерью. Постоянно помнила, из какого глубокого дерьма он меня вытащил и готова была ползать за ним след в след, позабыв обо всем на свете.
Едва различимый хлопок двери красноречиво сообщил о том, что я осталась одна. Всегда одна. Усмехнувшись, я растянулась прямо на полу и закрыла глаза.
С трудом застегнув молнию на дорожной сумке, я в последний раз обвела взглядом просторное помещение. Неизвестность перед будущим пугает и одновременно манит своими туманными возможностями, однако я слишком консервативна, чтобы с благодарностью принимать грядущие изменения в своей неустойчивой, но все же привычной системе. Я чувствую понятную маетность, даже страх; я вовсе не хочу покидать этот город и мчаться в неизвестность, но похоже, мне попросту не оставили иного выбора. Оставшись тут, я обреку себя на заведомо известную гибель, так как приятели проклятого Павла не оставят мою персону без внимания. К тому же появятся обычные стервятники, слетающиеся к дележке лакомого блюда, в моем случае - дядюшкиного наследства. Я не считаю себя слабой, но, трезво взвесив собственные силы и возможности, понимаю - вряд ли мне удастся выстоять. Лучше заблаговременно позаботиться о том, чтобы избежать неприятностей.