- Что для вас правда? - поинтересовалась я ровным голосом. - Установите для меня рамки, за которые я не буду заглядывать, чтобы лишний раз не травмировать ни себя, ни ваши нервы.
Том хохотнул, но его взгляд по-прежнему оставался холодным.
- Знаешь, не пытайся перехватить инициативу - я знаю, за тобой водится такая особенность. Павел проболтался, что ты действуешь на него удручающе, потому что каждый раз в разговорах с тобой он чувствует себя марионеткой, которой управляет опытный кукловод. Мда... Павел был психом, верно? - Том снова хохотнул. - На всякий случай, вот тебе твои рамки - не пытайся водить меня за нос. Это чревато, детка.
- Вы несете чушь, - я пожала плечами, по-прежнему не отводя своих глаз от его. - Каким образом я могла бы водить вас за нос, если в любую секунду рискую лишиться головы?
- Хватит трепаться, - он внезапно разозлился; уголки губ, до этого приподнятые, опустились. - Выкладывай все, что ты знаешь о той ночи.
- Что именно вас интересует?
- Нет, ты посмотри... - на сей раз он обратился к своим подручным. - Я ведь нормально предупредил тебя.
- Я уехала в дом родителей, а дядя отправился развлекаться. Спустя некоторое время следователи сообщили мне о его гибели, - четко отрапортовала я, не отводя взгляда.
- У меня другие сведения. Ты была там вместе с одним очень нехорошим человеком, и именно по твоей наводке этот самый человек свернул Павлу шею.
- Меня там не было. Вы можете поговорить с соседями, они скажут, что я находилась в доме родителей, - нагло заявила я, даже не переживая о том, что меня могут раскрыть.
- А мы поговорили, - широко улыбнулся Том. - Твое алиби они не подтвердили, но и не опровергли. Мы по-прежнему у истоков: где была девочка, и что именно она делала.
- Я уже сказала - спокойно спала в доме родителей. Могу теперь я задать вам вопрос?
Вскинув лицо, я прямо посмотрела в ледяные глаза слегка опешившего от моей реплики типа. Двое громил с передних сидений развернули назад свои морды и поочередно смерили взглядом сначала босса, затем меня. Том молчал.
- Это даже интересно, - неспешно начал он, сделав жест ладонью; морды громил тут же убрались. - Давай, задавай.
- Почему вы так уверены в том, что я имею какое-то отношение к произошедшему?
Он нисколько не изменился в лице, только слегка повел бровью, словно раздумывая над точным ответом. Эти глаза-льдинки, зеркало еще одной встреченной мною черной души, оставались неподвижными. Будь я созерцателем, способным читать человеческие души, и этот взгляд стал бы находкой для полета безграничной фантазии.
- У твоего дружка на редкость разборчивый "почерк", - размеренным тоном произнес Том. - Узнав о пожаре и получив некоторые подробности, я сразу понял, чьих рук это дело. Павел мог быть знаком с ним, но в настоящее время никаких общих дел у этих двоих не имелось, следовательно, Хаос не мог оказаться в том доме. Кто-то его навел. Кто-то из близких, чужие о Павлушиной лавчонке ничего не знали.
- Я никогда не была для Павла "своей".
- Была. Вы жили в одном доме, Павел - болван и мог не замечать твоего интереса к своим делам.
- Я не интересовалась его делами.
- Ты - возможно, а этот ублюдок вполне мог сочинить для тебя пару сказочек и убедить, что за Павлом необходим тщательный присмотр.
- Какой ублюдок?
По лицу Тома пробежала тень: было ясно, что ни одно мое слово не находит подтверждения в созданной этим типом картине происшедшего. Том утвердил собственную хронологию событий, приплюсовав туда как правду, так и вымысел. Нет сомнений - он действительно верит в то, что я была связана с Хаосом и что мы, сговорившись, поторопились избавить свет от существования этого генетического мусора, при жизни называемого Павлом.
То, что все это время машина, в которую меня запихали, не двигалась с места, вселяло долю надежды - вдруг, убедившись в моей искренности, Том откажется от особо кровожадных планов и отпустит меня? Впрочем, вероятность благоприятного исхода была настолько мала, что я не придавала ей большого значения. В этой жизни мне повезло лишь однажды - в тот момент, когда низкая дверь, ярко выделяющаяся на стерильно белой стене кабинета, раскрылась, и внутрь комнаты, согнувшись, вошел высокий стройный человек в костюме - мой отец.
- Я ведь предупреждал тебя о последствиях лжи? - Вкрадчиво поинтересовался Том, резким движением схватив меня за запястье. - Ты сама сделала этот выбор. Что же вас связывает, если из-за него ты готова стоять на своем до последнего?
Нас абсолютно ничего не связывало, и конечно же я не была готова терпеть мучения только ради благополучия смутного парня с мутным прозвищем и молчала не из-за него, а только - и исключительно - из-за себя. Том не поверит в мою версию событий, не примет мой лаконичный рассказ за истину, и тому есть веские причины. Основная - Хаос не мог меня отпустить после всего, что мне довелось увидеть и узнать. Если я скажу о своей роли, не смогу промолчать и об участии Хаоса, а дальше Том с легкостью вытянет из меня все подробности, вытянет и не поверит ни единому слову. Пока я стою на своем и продолжаю разыгрывать неведение, у меня есть ничтожный шанс на то, что Тому попросту надоест слушать одно и то же, и он, в конце концов, выбросит меня из своей неприметной тачки.
Моя сила в молчании. Этому типу с орудиями пыток на месте глазниц вовсе не нужна правда, он ее не примет. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы дойти до этой здравой и единственно верной мысли.
Но что будет, если вместо того, чтобы воспользоваться шансом и "откатить" неприятный инцидент назад, Том двинется вперед и применит ко мне что-то помощнее инквизиторского взгляда?
- Отпустите меня, я все вам сказала, - эта фраза была чем-то типа дополнительного шанса, за который Том мог сейчас зацепиться и, извинившись за свою непробиваемость, положить конец нашему вынужденному рандеву.
Уже по одному взгляду я поняла, что и этот спасательный круг, брошенный мною для сохранения баланса между нами, Том предпочел проигнорировать.
- Не убедила, - бросил Том, одной рукой крепко держа мое запястье, другую запустив куда-то за полы представительного пальто. - Почему-то редко до кого доходит с первого раза; чтобы добиться чего-то от человека, его нужно сперва поместить в подходящее для серьезных разговоров место. У меня имеется такое для тебя.
- Уберите руки, - повторила я, на этот раз с нажимом. Ненавижу, когда кто-либо протягивает ко мне руки, мерзкие ледяные щупальца, заставляющие испытывать нервозность и чувствовать набег мурашек по каждой клеточке напряженного тела.
Я услышала, как завелся мотор машины, вновь дернула рукой, но Том держал крепко. В другой его ладони появился шприц, при виде которого я инстинктивно дернулась еще ближе к двери. К горлу подступил тугой комок, сердце забилось быстрее, по телу вновь пробежала неприятная, тонко осязаемая дрожь. Я бы соврала, если б сказала, что не испытывала в эту секунду никакого страха.
Наверное, именно сейчас я прочувствовала четкую грань между поведением Хаоса, которое теперь могло показаться даже благородным, и грубыми решительными действиями Тома. Я уцелела после общения с Хаосом не из-за своей ловкости и изворотливости, а только потому, что он позволил, он так решил. Подобную модель абсолютно невозможно применить к данной ситуации; что ждет меня сейчас - неизвестно.