– Увы. События того времени перемешались в ее голове и исказились. Легенды и сказки стали для нее частью реальности, в которую она свято верила и верит по сей день. Не все из того, что она вам успела наговорить, правда. Далеко не все. Это правда для нее одной.
С Жули все еще хуже, чем Киана думала изначально. Она и впрямь сумасшедшая, но она стала такой не по своей воле, а лишь потому, что оказалась не в то время не в том месте. Ей просто повезло выжить, но Разлом искалечил ее сознание настолько, что Жули нарисовала собственную картину мира. Теперь Киане стало ее немного жалко.
– А купол?.. – спросил Хаэль, но сформулировать вопрос как следует не смог.
– Во время Разлома меня не было в Каменном городе. Я был здесь, в Мейадэме, – ответил Бхетран. – Но я почувствовал, что дома случилось что-то страшное, и поспешил вернуться. Когда я оказался в Каменном городе, от него почти ничего не осталось. Я и несколько других драконов возвели защитный купол, чтобы выиграть время и дать остальным убежать. Я видел, как кто-то нес на руках Жули: она была вся в крови и без сознания. Всех доставили в Облачную Твердыню – еще один наш древний город, он находится в горах Небулы. Многие из тех, кому удалось спастись, не пережили следующую ночь – умерли во сне. Выжили в основном дети.
– Неужели все они…
– Да, все, – кивнул Бхетран. – Большинство из них покончило жизнь самоубийством, а некоторых истребили Каратели, так как те слишком сильно разбушевались. Жули – едва ли не единственный ребенок, который смог прожить так долго с искаженным сознанием и неправильным видением мира.
– И как же ей это удалось? – вопрос от леди Кельты был риторическим, но она подняла взгляд на Бхетрана, будто бы он знал ответ.
– Загадка, – хмыкнул он.
– Значит, то, что Каменный город проклят, это неправда? – спросила Киана.
– Конечно, нет! – возмутился Бхетран. – Жули тянет к эпицентру Разлома, к Каменному городу. И эта тягу она ассоциирует с проклятьем. Она не понимает, почему туда тянет только ее одну.
– Тогда почему город называют Каменным? – на фоне всего разговора, вопрос Кианы казался смешным.
– На самом деле город имеет другое название, – заговорила леди Кельта. – До Разлома город звался Таш-Кеме, что на языке древних драконов означает «каменный корабль». После катастрофы название исчезло вместе с городом, поэтому в легендах люди стали величать его как Каменный город, потому что помнили огромные каменные башни и статуи. Все правильно?
– Все верно, леди Кельта, – Бхетран довольно кивнул. – Да, на самом деле город зовется Таш-Кеме. И я, кстати, об этом писал, – дракон достал из-под ворота пиджака свой дневник. – Вы невнимательно его читали, мисс Вернор.
Киана смутилась и рассмеялась.
– А горельеф? В склепе! – тут же вспомнила она.
– Насколько мне известно, этот склеп строили не только драконы, но люди, которым в свое время король очень сильно помог. В благодарность они почтили его память и с позволения вдовы и сыновей покойного установили в склепе этот горельеф, дабы Темный оберегал его душу и не позволял никому осквернять ее. Древние драконы не верили в Пятерых и Темного, у нас были свои боги.
Вот и раскрылась тайна, мучившая Киану со времен ее первого визита в Каменный город. Город вовсе не проклят и не обращает сердца в камень – все это фантазии сумасшедшей, которая заставила многих поверить в свою сказку. Неудивительно, что она смогла подмять под себя Яшара и заставила его работать на себя. Как откажешь Древнему дракону? Киана на себе ощутила, что это существа не только мудрые, но и очень хитрые.
– А что Яшар? – спросил Хаэль. Маг чувствовал себя неуютно в обществе драконов, но старался как-то расслабиться и поддерживать разговор, хотя многое из сказанного было ему непонятно.
– Тут уже все не так просто, – вздохнула леди Кельта. Младшая сестра королевы сидела, держа осанку так, что, глядя на нее, Киана тоже поспешила выпрямить спину. – Конечно же, план, которому следовал Яшар и все остальные, заранее был провальным. О том, что у него есть сын, мы догадывались, но подтверждения появились лишь недавно. Жули наплела Яшару всяких небылиц, сыграв на ослепившей его жажде власти и мести. Увы, жертвой их заговора стал не столько принц Имо, сколько сын самого Яшара – мальчик не хотел участвовать во всем этом, но его никто не спрашивал. От многочисленных переливаний крови у него… Бхетран, напомните, пожалуйста, имя?
– Вэйл.
– Да, спасибо. У Вейла от переливаний в таких количествах развились патологии, включая раздвоение личности – из-за специфики драконьей крови, которая хранит в себе память так же, как и мозг. Никто в здравом уме не посадил бы сумасшедшего на трон. Даже если бы Яшару удалось убедить всех, что он и есть принц Имо. Это во-первых. Во-вторых, Яшар и Жули могли при более удачном раскладе обмануть всех и вся, но принц Иккио все равно бы узнал родного брата, в каком состоянии он бы перед ним не предстал. Они близнецы, и связь между ними особенная.