– А для чего здесь Шакур? – вдруг спросил Хаэль.
– Он собрал всех ассасинов, которые участвовали в операции, и привел сюда. Агылар приказал им укрыться в гильдии и не покидать ее, пока он не вернется, – ответил Бивис. – Бхетран и леди Кельта настояли на том, чтобы я тоже отправился в Бандарг.
Значит, им осталось только сидеть и ждать, когда Бхетран и Агылар устранят последствия вмешательства ассасинов в судьбу чужой страны. То, что маги и драконы Суды согласились на переговоры, уже говорило о многом. Простому народу, тем же беженцам, это дало надежду на то, что ситуация может разрешиться. Пусть страна поделится на две части, зато война прекратится.
Сколько придется ждать, неизвестно, но явно не час и не два. Такие вещи не делаются за один день. Похоже, что Киана и Хаэль надолго застряли в гостинице Агылара. Но сейчас их пребывание здесь скрашивал Бивис. С его приходом стало гораздо легче.
Бивис стучал пальцами по столешнице и с интересом рассматривал кабинет отца, будто бы был здесь впервые.
– Столько лет прошло, а тут ничего не поменялось, – усмехнулся маг, переводя свой взгляд на предметы, что лежали на столе. Он долго рассматривал стопку тонких книжек, читая названия на корешках, а затем взглянул на другой край стола и изменился в лице. Бивис протянул руку и взял фотографию в рамке, что стояла рядом с чернильницей. – А я думал, он ее убрал…
Киана и Хаэль тут же заинтересовались фотографией, но спрашивать не решились. Однако Бивис сам встал и с рамкой в руке подошел к ним. Его взгляд сделался печальным, но на губах застыла полуулыбка.
– Как давно это было, а кажется, будто вчера, – маг отдал рамку Хаэлю, а сам отошел к окну, заложив руки за спину.
На черно-белой фотографии были двое – невеста и жених. Оба счастливые и молодые. Невеста с густыми черными локонами ослепляла своей улыбкой и красотой, а жених был статен и горд, словно сокол.
Это были Хаана и Бивис. Их свадебная фотография.
Киана в очередной раз поразилась тому, насколько красивой была мать Хаэля. Настоящая восточная принцесса. Ей очень шел свадебный наряд, особенно кружевная фата, украшенная обручем из драгоценных камней. Жаль, фотография была черно-белой. Киана хотела бы посмотреть, как переливаются камни в свете пустынного солнца.
Хаэль закусил нижнюю губу и сделал глубокий вдох. Он плохо помнил мать, а то, что удалось сохранить в виде тусклых воспоминаний, больше походило на плохую сказку. Хаана запомнилась ему сухой и холодной: никакой любви и ласки, постоянные ссоры с отцом и полное безразличие к собственному сыну. Такой он ее помнил и хотел забыть, но не мог. Это была его мама. Хаэль хотел верить, что она была другой. Хотел верить тому образу, что видел во сне, – там мать его любила.
Развеять сомнения мог только отец. Бивис последним видел Хаану, он нашел ее тело. И только он мог сказать правду. Но станет ли?
– Пап, – не поднимая головы, заговорил Хаэль, – можно вопрос? Только ответь мне честно.
Бивис ничего не сказал. Маг по-прежнему стоял к ним спиной и смотрел через окно на сад.
– Как на самом деле умерла мама?
Хаэль знал, что отец либо не ответит, либо подтвердит, что скорпозмей был тут не при чем. Об остальных вариантах он боялся думать. Вернее, просто не хотел. Киана прекрасно понимала его: она тоже подозревала, что отец погиб не под обвалом, но боялась узнать правду. А узнав, почувствовала некое облегчение, смешанное со скорбью. И все же это лучше, чем жить с ложью.
– Ее убили.
У Хаэля перехватило дыхание. Отец наверняка подразумевал под убийством не нападение монстра Инсания. Но кому Хаана могла перейти дорогу? Неужели она так быстро поднималась по карьерной лестнице, что кто-то из согильдийцев решил ее убрать? Или же…
Хаэль поднял взгляд на отца. Он последним видел Хаану. Он нашел тело.
– Кто? – несмотря на то, что глаза Хаэля наполнились влагой, взгляд оставался решительным. Он хотел получить ответы.
Киана старалась даже дышать тише. Она осторожно забрала у Хаэля рамку с фотографией, опасаясь, что тот может выронить ее, услышав ответ. Впрочем, она и своим рукам не доверяла, поэтому положила рамку на диван – так надежнее.