Бруннеру, валторне в Карлсбаде, ныне известном как Карловы Вары, было сорок лет; старейший член коммандос, которого он надеялся возглавить, пока Борисов не выбрал вместо него Карела Ванека. Низкорослым, чем Ванек, он был более крепко сложен и его темперамент был менее изменчив; круглоголовый, он скоро станет лысым, и он чувствовал, что именно его внешность убедила Борисова отдать руководство более молодому человеку. По крайней мере, он считался вторым членом команды из трех человек, заместителем Ванека, человеком, который возьмет на себя операции, если что-то случится с Ванеком, пока они будут на западе. Звание, как ни странно, является важным фактором в коммунистических кругах.
Бруннер был планировщиком коммандос, человеком, который прорабатывал маршруты и графики — и пути отхода — до того, как миссия была предпринята, человеком, который организовал предоставление фальшивых документов, который позже, когда они прибыли в пункт назначения, предложил тип применяется «авария». «Вы должны составить три различных плана, — любил говорить Бруннер, — а затем, когда вы прибудете на место убийства, вы выберете наиболее подходящий…» Пиво было его любимым напитком, и, в отличие от Ванека, он считал женщин опасными отвлекающими факторами. Отличительной чертой его были большие руки, «руки душителя», как грубо назвал их Ванек. В описании было некоторое оправдание; если полковник Ласаль должен был умереть в ванне, Бруннер, скорее всего, позаботится об этом.
Это была кульминация тренировки на заброшенном ипподроме за пределами средневекового города Табор; здесь трое чехов, составлявших коммандос, оттачивали мастерство организации «случайных» смертей. Любимым методом тренера Борисова была смерть в результате наезда на машину. Исследовательский отдел, размещенный в отдельной кабине и работавший в тесном контакте с коммандос, изучил статистику: в Западной Европе на дорогах погибло больше людей, чем по какой-либо другой причине. Затем последовали несчастные случаи в доме. Отсюда особое внимание Бруннера к утоплению в ванне, которое практиковалось в третьей бетонной кабинке с железной ванной и живыми «моделями».
Факт, в значительной степени неизвестный внешнему миру, заключается в том, что коммандос-убийца никогда не покидает территорию, контролируемую Россией, без прямой санкции трех членов (составляющих кворум) Политбюро в Москве. Даже в 1952 году, когда власть Комитета государственной безопасности достигла своего апогея, коммандос, направленный в Западный Берлин для похищения (или, если необходимо, убийства) доктора Лайма, должен был быть одобрен самим Сталиным и двумя другими членами Политбюро (одним из из которых был Молотов).
Обоснование этой политики разумно. Если действия коммандос когда-либо будут раскрыты, международный имидж Советской России будет запятнан, потому что западная общественность точно знает, что внутри России ничего не происходит без одобрения правительства. Политбюро знает об этом, поэтому коммандос отправляют только тогда, когда нет другой альтернативы. Коммандос Ванека был полностью одобрен первым секретарем и двумя другими членами Политбюро; теперь он только ждал сигнала, чтобы продолжить путешествие по французским документам, которые легко прошли бы проверку в Германии. Бруннер как раз закончил проверку удостоверений личности, когда в каюту вошел Борисов с новостями.
«Казнь Ласалля отложена…»
«Черт возьми!» Бруннер был в ярости. «И как только мы все были готовы…
— Потерпи, мой пылкий чех, — сказал ему Борисов. «Вы должны ждать свежего сигнала. Вы можете уехать в любой момент.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Утром в понедельник, 13 декабря, когда Марк Грелль получил из Гвианы телекс о Гастоне Мартине, Алан Леннокс летел в Брюссель. На борту самолета Sabena рейса 602 он приземлился в бельгийском городе в 10.30. Ранее, из аэропорта Хитроу, он позвонил своему домашнему личному помощнику и сказал, что из Европы поступил срочный запрос, и он летит туда, чтобы получить спецификацию контракта. Во время короткой беседы он туманно упомянул Данию. — Когда ты вернешься, если когда-нибудь? — весело спросила мисс Томпсон.
«Когда ты увидишь меня, я вернусь…
Пришло время продаться, подумал Леннокс, садясь на рейс Sabena. Он так хорошо организовал компанию, что теперь мог уезжать надолго, и машина работала сама. Значит, я снова потерял работу, сказал он себе, когда «Боинг-707» поднялся сквозь мрак и прорвался в мир ослепительного солнечного света, который всегда был там, даже над Англией, если бы только жители могли его видеть. Ссылка на Данию была предосторожностью; если кто-нибудь спросит о нем в офисе, Джудит Томпсон будет молчать, но если кто-то умный заставит ее оступиться, то они могут искать его в Копенгагене.