— Этого я не заметил, когда был в Париже, — тихо ответил Лански. «Я часто сидел в бистро, где местные играли в пикет и часами почти не говорили ни слова».
Когда я был в Париже… Лански снова подколол Ванека. Пожилой чех не любил, когда ему напоминали, что Лански сменил его в отряде охраны чешского посольства в Париже, что Лански тоже кое-что знает о Франции. Правда заключалась в том, что Антонин Лански был очень честолюбив, что он с нетерпением ждал того дня, когда заменит такого человека, как Ванек, которого он считал слишком непостоянным для должности лидера.
Было около полуночи во вторник, 14 декабря, когда русский инструктор Борисов ворвался в бетонную кабину, где трое бойцов коммандос готовились ко сну.
Лански уже был на своей верхней койке, у стены, а Ванек и Бруннер, которые болтали и курили, только начали раздеваться. Борисов вошел в пальто, засыпанном снегом. В течение нескольких дней к востоку от линии между Берлином и Мюнхеном шел сильный снег; теперь дело дошло до Фавора.
«Вы отправитесь на запад в течение сорока восьми часов», — объявил он. — Только что поступил сигнал — все изменилось. Забудьте о Лассале — теперь у вас в списке еще трое — двое во Франции и один в Германии… — Он бросил лист бумаги на стол, который Ванек поднял, когда Бруннер заглянул ему через плечо. «И вы должны завершить работу к ночи 22 декабря», — добавил он.
«Это невозможно», — немедленно отреагировал Бруннер. «Недостаточно времени для планирования…»
— Трудно, да, но не невозможно, — прокомментировал Ванек, поднося список имен и адресов к настенной карте. «Страсбург, Кольмар и Фрайбург находятся примерно в одном районе — на противоположных берегах Рейна. У нас уже есть разные наборы французских документов, мы все говорим по-французски… На заднем плане Борисов внимательно наблюдал, уверенный теперь, что он выбрал подходящего человека для руководства коммандос: Ванек легко адаптировался в экстренной ситуации. — Я думаю, что, поскольку мы собираемся во Францию, — продолжал Ванек, — каждый из нас должен иметь при себе карточку Surete Nationale — у них есть такая в Киеве, и если они вырвутся из своих ботинок, то смогут прилететь сюда, к завтрашнему вечеру. И набор французских отмычек. Тогда мы могли бы выехать в четверг утром…
Бруннер взорвался.
— Это не дает времени на планирование, — повторил он, — и всего семь дней на всю работу…
— А это значит, что нам придется двигаться быстро, а не болтаться, и это неплохо, — тихо ответил Ванек. «Это дает нам все завтра, чтобы спланировать расписание и маршруты, с которыми я вам помогу…» Нормальное высокомерие и дерзость чеха исчезли, когда он продолжал говорить убедительно, создавая атмосферу уверенности, заставляя двух других мужчин увидеть, что это действительно возможно. Борисов, не замечавший прежде этой стороны характера Ванека, еще раз поздравил себя с выбором. Ванек, очевидно, собирался подняться очень высоко в госбезопасности, когда прибавил к своему опыту еще несколько лет.
— И французское лыжное снаряжение было бы кстати, — добавил Ванек.
«Со снегом в Баварских и Австрийских Альпах мы можем путешествовать как туристы, только что вернувшиеся из короткого отпуска…
— Я позвоню в Киев, — пообещал Борисов. «Есть еще одна вещь. Когда вы находитесь на западе, вы должны позвонить по определенному номеру в Париже, который мне дали на случай дальнейшего развития событий…
— У нас уже достаточно дел, — проворчал Бруннер, доставая с полки расписание западных железных дорог.
«Каждый день вы делаете один телефонный звонок, — продолжал Борисов, — используя имя Салицетти».
Лански, слезший со своей койки, посмотрел на имена и адреса в списке.
Леон Жувель. Роберт Филип. Дитер Воль.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ