- Хорошо, - ответил я подавленно.
Нажав на кнопку отбоя, я прервал телефонный разговор. Тяжело вздохнув я дотянулся до тумбочки, на которой стояли пузырьки с лекарствами, и проглотив сразу две таблетки успокоительного, запил их водой. Приоткрыв глаза Шакко поднялся со своего места у моих ног, где все это время сладко дремал, и подойдя ближе к моему лицу, стал рассматривать меня своими пронзительными голубыми глазами.
Протянув руку, чтобы коснуться красного меха, я замер в удивлении, услышав утробное рычание лиса. Метнувшись в сторону протянутой руки, лис клацнул зубами в миллиметре от моих пальцев. Я усмехнулся, подобный маневр вызвал у меня искреннее восхищение гордым животным.
- Ты злишься на меня, Шакко? - поинтересовался я, усмехнувшись.
- Тебе никогда не стать моим хозяином! - прошипел красный лис грубоватым мужским тенором. - Мой хозяин погиб много лет назад.
- Ты, правда так думаешь? А я помню, как ты гонял хулиганов, которым не посчастливилось напасть на рыжеволосого мальчика, называвшего себя повелителем духов, - произнес я с саркастичной усмешкой.
Поднявшись с кровати, я прошел в ванную комнату. Умывшись, я взглянул в зеркало, висящее над раковиной. Моя кожа выглядела еще бледнее, чем обычно, а под лихорадочно блестящими синими глазами залегли густые темные тени. Надев очки, я расправил растрепанные рыжие волосы, обрамлявшие осунувшееся лицо.
- Мой хозяин не носил очки, - услышал я за спиной голос Шакко.
- Зрение со временем имеет тенденцию ухудшаться, - произнес я беззаботно. - К тому же я уже давно не похож на того мальчика, которым был двадцать лет назад. Ты питаешь симпатию лишь к детям?
- Саша был для меня единственным, - произнес лис, и в его голосе послышалась горечь.
- Что ж, приятно слышать. Но ты забываешь, что я жив.
Шакко не ответил. Одев хлопковые льняные брюки, и легкую белую футболку я покинул комнату, спустившись на первый этаж. Взяв со стола пачку сигарет я закурил, выйдя на веранду. Поморщившись от боли в руке, я опустился в плетёное кресло. Ко мне на колени тут же запрыгнула Рейко, которая заслужила мою искреннюю симпатию своей лаской и преданностью, и тем не менее, она не вызывала во мне то чувство азарта и желания подчинить себе, которое я испытывал при виде красного лиса.
- Почему Шакко считает, что я погиб?
- Потому что видел смерть своего хозяина.
Я нахмурился, перед глазами все потемнело. Из темноты появилось лицо шестилетнего мальчика, по щекам которого текли кровавые слезы. Он был в ярости, и словно дикий зверек скалил зубы, брыкаясь ногами и руками, пока двое мужчин в балахонах волокли его к каменному алтарю.
- Отпустите меня! Вы все будете прокляты! Мои лисы порвут вас на куски! - кричал мальчик словно обезумевший.
Один из монахов ударил мальчика по лицу, разбив губу. Кровь закапала на каменный пол. Тело затихшего мальчика опустили на алтарь. Его глаза все ещё горели огнём, он был настроен решительно, но тем не менее, не сопротивлялся, смирившись с неизбежным. Один из мужчин в рясе занес над мальчиком кинжал. Не мигающим взглядом мальчик смотрел в лицо человека, который собирался его убить.
- Ты умрёшь первым, - произнес он едва слышно.
Сверкнула холодная сталь, погрузившись в живот ребёнка. Откуда-то издалека донеслось жалобное поскуливание Рейко и разъяренный крик Шакко.
Я резко очнулся от воспоминаний. По лбу стекал холодный пот, меня вновь знобило, не смотря на то, что на улице стояла сорокоградусная жара. Нервно затянувшись, я выпустил дым под потолок веранды.
- Но я не мог умереть, тогда.
- Верно, но Шакко до сих пор сложно в это поверить, - произнесла Рейко.
- Мой хозяин не забыл бы меня, - произнес появившийся на веранде красный лис.
Обернувшись, я взглянул на Шакко.
- Когда мне было семь или восемь, я потерял память и забыл всё что было прежде, - произнес я задумчиво.
- Значит, мой хозяин жив? Но ты уже не он. Пока к тебе не вернётся память, ты всего лишь человек, бывший тем мальчиком, которым тебе уже никогда не стать.
Я с усмешкой взглянул на гордого красного лиса.
- Время покажет.
Выпустив из полураскрытых губ облачко дыма, я взглянул на храм, раскинувшийся перед садом, в котором, как ни в чем не бывало, резвились лисы. Спустившись с веранды, я ступил босыми ногами на покрытую зеленым травяным ковром землю. Что-то неотрывно влекло меня внутрь храма. Словно под гипнозом, я медленно побрел по лужайке, мимо деревьев в сторону храма. Рейко, озабоченно взглянув на Шакко, бросилась следом за мной. Яркий дневной свет ослеплял меня, солнечные лучи неприятно обжигали слишком бледную кожу.