Разумеется, при таких вложениях и запрос у заказчика был довольно обширный. По замыслу составителей технического задания, мы должны были создать оружие будущего. А именно — некий комплекс устройств, способный сделать из небольшого подразделения, грозную силу. На самом деле, мы были далеко не первооткрывателями этого направления и в проекте имелась довольно подробная историческая справка о наших предшественниках и их достижениях. К примеру, там было рассказано о том, что после завершения второй мировой войны, в то время как во всём мире продолжали стрелять из стрелкового оружия, используя механические приспособления, совмещая мушку и целик, в США взялись за разработку новой системы целеуказания. Так, благодаря открытиям моих коллег из прошлого, в мире появились современные системы целеуказания и наведения, которые теперь используются повсеместно. Речь шла о коллиматорах, лазерных целеуказателях, инфракрасных камерах и мониторах, приборах ночного зрения и прочих устройствах. Ещё там рассказывалось о разработке модульной системы AR, которая была внедрена во все производственные линии и по сути делала взаимозаменяемыми тактические модули на самом различном стрелковом вооружении. Рассказывалось о новшествах в технике, самолётах, вертолётах, боевых кораблях и многом другом, включая так полюбившиеся мне квадрокоптеры. В общем и целом, записка должна была внушать гордость за страну и толкать на свершения.
Нашей же команде, предлагалось сделать новый, значительный шаг в этой эволюции технологий. Мы должны были создать некий центральный узел, который будет собирать информацию ото всех устройств, которые имеются как у солдат, так и на технике, обрабатывать её и выдавать полную картину как самому подразделению, так и вышестоящему командованию. А при наилучшем раскладе, мы должны были создать искусственный интеллект, который не только соберёт и объединит данные, но и выдаст рекомендации действий солдатам и поддержит их всем парком беспилотных машин, которым предполагалось снабдить каждое подразделение.
Компилятор снова пискнул и засыпал всю консоль багровыми надписями ошибок. Я привычно поморщился. За последний год, я видел сообщения о ошибке бесчисленное количество раз. Сперва пробовал считать неудачные попытки, но на третьей тысяче бросил — проще было считать затраченные работо-часы и среднее количество компиляций в час. Прошедшие с начала моего контракта пять лет дали чёткое понимание — все принципы разработки ИИ, которые мы предполагали изначально — не работают. Написать многомерную структуру, которую представляет из себя человеческий мозг — можно. Но работая на машинном языке с его двоичной системой счисления, такой массив данных будет хромым, косым, кривым и бесконечно медленным. Выступать с докладом о неудаче, досталось моему тогдашнему начальнику — Стивену Джонсу. Что он наплёл комитету, я не знаю, но финансирование нам не только продлили, но ещё и увеличили. Дав ещё пять лет. Но судя по лицу Ствена, в случае очередной неудачи, эти пять лет для него вполне могли превратиться в пять лет тюремного заключения.
С тех пор мы пробовали тысячи вариантов и комбинаций, пытаясь создать структуру, способную принимать решения, основанные на выводах, а не скриптах. Ближе всего к решению задачи правда подошли наши коллеги, которые изначально создавали не Интеллект, а некую «нейросеть» — по сути алгоритм, который занимался «угадыванием» правильного ответа, руководствуясь огромной базой данных, где люди заранее расставили свои метки, какой вывод верный, а какой нет. Поделка у них вышла как я и предсказывал кривой, но безостановочно совершенствовалась, всё увеличивая свою базу данных и верный процент угадывания. В принципе — это уже был прорыв, правда никакого отношения к ИИ не имеющий, но ему уже можно было бы доверить управление нашими устройствами. Увы, для того, чтобы нейросеть смогла полноценно выполнять возложенные на неё функции, требовалось её значительно доработать. И на это могло уйти от пяти до десяти лет. Вот все остальные направления и продолжали рыть цифровой грунт своими носами, стараясь отыскать решение.