Результаты нашей охоты в режиме краш-тест, были ожидаемы. Если бы нашу первую охоту проводили в моём прежнем мире, то педагогов бы просто затаскали по судам и посадили в тюрьму на долгие годы. девять учеников не смогли справиться со своими поросятами. Именно от их целей мне пришлось уворачиваться, когда бегал за своим копьём. Ещё трое получили травмы в процессе охоты. Один баюкал верхнюю лапу, двое ковыляли на трёх, подволакивая нижнюю. Одному из учеников не повезло — он оказался на пути матёрого кабана-переростка, который в этот момент дрался с Гройсо и Рыйсо. У парня просто не было шансов — огромными заостроёнными бивнями его проткнуло почти насквозь. Теперь он грустно лежал рядом с тушей поверженного хряка, уставившись невидящим взглядом в небо. Правда особо о его смерти никто не переживал. Ни Гройсо, ни другие ученики. В принципе могу понять — средний выводок у мамы гноллихи — пять щенков. Возраста, когда мы способны охотиться, мы достигаем за сезон. А полностью половозрелыми становимся за два полных сезона. Так что высокая смертность в рядах гиенолюдей на всех этапах жизни — судя по всему считалась нормой.
Понятное дело сворачивать наши охотничьи мероприятия из-за увечных и убитого, никто не стал. Все туши были стащены в одно место к ручью, после чего Гройсо продемонстрировал ученикам как при помощи золы и каменных лезвий, выданных нам заранее, свежевать туши животных. По указанию наставника следовало снять со зверей шкуры, расстелить их на камнях, после чего срезать определённые части мяса, жил и клыки, завернув добычу в шкуру. Убедившись что его указания выполняются, он отправился заниматься ранеными. Не знаю как он планировал срастить им переломы лап, поскольку никогда не видел чтобы псоглавцы пользовались шинами или гипсом. Надеюсь — не ампутировал же он поломанные конечности.
Свежевать тушу мне не понравилось. Долго, липко, муторно и мухи вокруг постоянно вьются. Ещё шкуру нельзя кусками срезать, нужно осторожно — одним куском. Максимум тремя. Кое как справившись с этой задачей, был мобилизован нашими наставниками для упаковки тела погибшего. Тело завернули в шкуру снятую с его же собственного убийцы и связав получившийся куль жилами, приготовили к транспортировке. Наконец всё мясо и шкуры были собраны и распределены среди всех сохранивших возможность свободно передвигаться. Нагрузившись свёртками с добычей и телом, мы отправились в обратный путь. Ну а спустя пять или шесть дней, наступил сезон штормов. Мой первый сезон штормов, в этой жизни.
Это время оказалось непросто пережить. И вовсе не потому, что оно в чём то оправдало своё название «времени голода». А из-за всё тех чёртовых инстинктов, взвывших о опасности едва задул сильный ветер с запахом сильного дождя. Начиная с первого раската грома, заставившего прокатиться по загривку моего тела волну мурашек. С того момента как с неба рухнула пелена дождя и я «ослеп». Моё обоняние просто отключилось, не улавливая никаких запахов, кроме запаха водной взвеси. Несмотря на то, что я — разумный человек, проживший более тридцати лет в цивилизованном высокоразвитом мире — прекрасно понимал, что дождь это просто вода сконденсировавшаяся в облака и выпадающая на землю в виде осадков, моё тело боялось. Нет не так. Оно было в панике. Накопленный за поколения предков в генетической памяти моего тела опыт, кричал что нельзя удаляться от поселения, от безопасных нор и родичей, пока не закончится «Время голода». Так что вместо того, чтобы вспоминать как сделать автомат калашникова или хотя бы доспех (в чём я кстати, был совсем не силён), я занимался борьбой с паническими атаками. В общем, окончанию шторма я был рад, как никто другой в поселении. Похудев среди прочего на пару килограммов.
Следующий год был, пожалуй, самым счастливым в моей новой жизни. Мы снова учились, перемежая теорию, практическими выходами. И должен признать, потерь становилось всё меньше и меньше. Всё-таки что-то в таком подходе есть. Выживали определённо самые быстрые, сильные и здоровые. Ну и конечно самые свирепые и агрессивные. В принципе, для общества в котором не ценятся ювелиры, художники и программисты — не самый плохой вариант. В племени сменился вождь. В самых лучших традициях произведения «Маугли», из моего прежнего мира. Волк Акела промахнулся и ему тут же бросили вызов. Роль Акелы исполнил седой Гррай. Одетый в массу металлических элементов доспеха, старый вождь скалой возвышался над своим соперником — довольно молодым Рирарсо. И думаю, в прежние годы, или как они там — времена охоты, вес этого металла не помешал бы Грраю скрутить молодого выскочку в бараний рог. Увы, время брало своё и в поединке один на один, ловкости ему не хватило. Рирарсо успел прокусить старому вождю шею, прежде чем хрустнул его позвоночник, зажатый в могучих обьятиях. Так и умерли оба поединщика, схватившиеся за место вождя. Освободившееся логово досталось военному лидеру — Рглаю. Налаявшиеся всласть гноллы разбрелись по своим делам, оставив убирать тела нам, то есть молодежи. С похоронами тут кстати не сильно заморачивались. Никаких тебе почётных склепов или высоченных погребальных костров. Просто тело освобождалось от всего ценного, будь то элементы доспеха, оружие или новая набедренная повязка, затем перевязывалось лианой или плетёной верёвкой и неслось к реке. Куда и отправлялось в вечное плаванье, снабженное увесистым каменюкой. Чёрт его знает, кто конкретно обитал в этой реке — гноллы не купались, но ни разу на моей памяти, тела не всплыли. Видимо местным обитателям мертвечина была по вкусу.