Из более чем сотни хвостов, которых согнали в начале сезона в загон старого Грыйсо, в живых оставалось четыре десятка с небольшим.
В конце времени сытости, когда ветер уже нередко приносил запах пока ещё далёкого, но надвигающегося на наш лес дождя, я впервые почувствовал доселе неведомые ощущения. Я почувствовал влечение к женщине. И к своему ужасу, влекло меня к гноллше. Точнее к двум. Понятия не имею по какому принципу тут работает эта химия. Меня не восхищали их формы — гнолльи тела имеют весьма далёкую от человеческой анатомию и никакие девяносто-шестьдесят-девяносто здесь не котируются. Но мой разум просто мутнел, когда они оказывалась в зоне моего обоняния. Мне хотелось прижаться к их шерсти, порычать с ними в каком-то низкочастотном диапазоне и вообще убить для них весь мир, а потом сделать это ещё раз. И конечно же, мне хотелось ими обладать. Избранницами стали те, кто ещё месяц назад вызывали во мне не больше чувств, чем любой из собратьев или сестёр. И тут на тебе: Ррой-Хо — та самая псоглавица с запахом цветов и Рый-Со — гиенолюдка из соседней норы — сводили меня с ума. Что показательно — случилось это не только со мной. На протяжении пары недель, начало чудить почти всё моё поколение. И женскую половину корёжило ничуть не меньше, чем мужскую.
Но взрослые были на чеку и не давали случиться никаким случайным связям. Нас всех регулярно поили какой-то горькой настойкой и желание срочного совокупления на пару суток пропадало. Если отбросить момент, что моё тело начинало периодически брать управление на себя даже не в бою, то можно сказать что жизнь наладилась. Запасы еды в поселении благодаря удачному году, были практически на максимальном уровне — все предназначенные для хранения еды норы были заполнены. На складах лежали запасы шкур и ткани для новых воинов, а уже у имеющихся, включая моих одногодок была вполне приличная броня. Бонусом выдали набедренную повязку — прикрыть срам, хотя что-то я не заметил, чтобы год беганья голышом, кого-то сильно смущал. Запасли даже новые учебные копья, нарезанные из молодых стволов какого-то дерева и камни, наподобие тех, которым я прибил своего первого кабана.
Вообще, я чувствовал себя вполне взрослым и даже пару раз сравнивал свои габариты с Ррыйсо или Грайсо. Да, я ещё не был таким же могучим и накачанным, но ростом уже не уступал, да и скоростью — тоже. Пара шутливых потасовок с братьями, которые вздумал разнять отец, закончились для него вовсе не так безнаказанно, как в начале времени сытости, когда он меня одной лапой в полёт отправлял. Нет, он снова вышел победителем, но попотеть я его заставил. Кстати к отцу и матери отношение было странным. Никаких родственных чувств. Я продолжал жить в их норе, как и все братья и сёстры, но воспринимал скорее как старшего сородича, а не горячо и нежно любимого родителя. Вероятно такое восприятие сложилось в силу высокой смертности, сверхбыстрого роста и жесткой школы обучения у гиенолюдей.
А за пару недель до начала времени голода, всех моих погодок собрали для прохождения обряда Посвящения.
Ррарг. Глава 13. Обряд посвящения и песнь вечной охоты
Как водится у гноллов, никто первогодок о предстоящем мероприятии не предупреждал. Просто вечером, когда в поселении оказались все, без исключения отряды, нас созвали на центральную площадь. При условии, если пустырь перед домом вождя, можно считать площадью. Каждому выдали по длинной палке, обёрнутой в просмолённую ткань и небольшой верёвке, длинной в прыжок. И уже оттуда мы двинулись неспешной рысью в путь. Далеко идти не пришлось — колонна спустилась по меловому распадку к долине, где росли высокие, похожие на подсолнухи растения. Я даже как-то пробовал лущить их на семечки, но те оказались абсолютно несъедобными. Не уходя в заросли, голова колонны свернула влево и запетляла по небольшому скальному уступу, вводя меня и сверстников в недоумение. В конце этой тропки была небольшая расщелина, в которой рос один единственный куст Скалиста, известный каждому щенку в нашей деревне. Не один и не два раза, мы все получали срочное задание от шамана: «Отправиться именно в этот тупик и сорвать один или два свежих листика целебного растения». Ох, как мы не любили это делать. Бежать вроде и не далеко, но как то глупо, потому что кусты скалиста росли и в других местах, гораздо ближе. Но Шаману требовался листок с растения именно из этой расщелины.
Разумеется, Гройсо, который и возглавлял наше шествие — знал, что делал. В конце расщелины, за хорошо известным нам кустом, оказался хитро закреплённый камень, ловко откатив который, старый наставник явил нам довольно узкий лаз, в который и направились по одному, удивлённые подростки. Кривоватый штрек, явно природного происхождения, привёл нас в куда больший проход. Темноту к моему приходу уже прорезал свет пары факелов, подожжённых седым гноллом. И этот тоннель уже явно был рукотворным, что навевало мысли о том, что некогда в этих местах проживала более продвинутая цивилизация. Уходящая в темноту громада тоннеля, была круглой в сечении, а поверхность стен, плавно переходящих в пол, некогда была идеально вышлифована. Сейчас же по стенам змеились многочисленные трещины, а на полу лежала многовековая пыль. Дождавшись всех, Гройсо возвестил нам о начале прохождения Великого испытания, которой прежде проходили наши отцы, до того их отцы, а первыми его прошли с честью наши далёкие прародители. В честь тех древних времён, когда израненные но не сломленные воины выбирались из подземных темниц, наставник потребовал, чтобы мы извлекли из поясов или сумок свои лезвия. У большинства уже давно были нормальные ножи или заострённые куски металла, которые мы всегда таскали с собой. Так-же в обязательный набор выживальщика входили пара листьев всё-того же скалиста, огниво или пара кусков кремния и трут. Ну а у самых бедных были ещё первые ученические каменные лезвия для снятия шкур. У меня был нож для резки бумаги. Убедившись что все вооружились, Гройсо также извлёк свой кинжал и неглубоко рассёк им свою левую ладонь. Преисполненный какой-то торжественности, он подождал, пока в горсти не наберётся небольшая лужица и коснулся округлой стены древнего тоннеля, оставляя кровавый отпечаток. Следом за ним ритуал повторили и все остальные. Свет шагнувших ближе к стене факелоносцев осветил стену получше и стало понятно, что мы далеко не первые. Вся стена была в бурых разводах, похожих на отпечатки лап.