— Не только писать, спать не дают, — сказал Борис.
Стены в новой гостинице действительно оказались «говорящими».
Полистав тетрадку, Ручьев выбрал одно стихотворение и посоветовал отнести в «Магнитогорский рабочий». Через несколько дней оно было напечатано. Я до сих пор храню этот, дорогой для меня, номер газеты: рыжая оберточная бумага, далеко не четкая печать. Концовка стихотворения не вошла по вине печатника. Но как бы там ни было, а стихи увидели свет. Я радовался.
Однажды поэт Василий Макаров сказал мне:
— Теперь ты наш, приходи на занятия…
Это означало, что меня приняли в литературную бригаду имени М. Горького, так называлась тогда Магнитогорская писательская организация.
Василий Александрович Макаров — руководитель бригады — очаровал меня душевным отношением к нам, молодым авторам. По-отцовски встречал он каждого, учил, печатал первые произведения.
Литбригада жила напряженной творческой жизнью. В ее орбиту втягивались все новые и новые авторы. А страницы газет и городского печатного журнала обогащались новыми произведениями. По установившейся традиции члены литбригады шли в цехи, на стройплощадки, в клубы, красные уголки, общежития — читали стихи, рассказы, беседовали с рабочими.
Этой полезной и нужной работы не мог не заметить директор завода А. П. Завенягин. В своем приказе № 21 он впервые в истории города отметил заслуги местных литераторов. Двадцать тысяч рублей директор выделил только для того, чтобы популяризовать их творчество. Машинист паровоза А. Авдеенко и бетонщик Б. Ручьев удостоились тогда творческих командировок по Уралу. По инициативе директора был оборудован Дом писателя, приобретена библиотека.
Вскоре А. Авдеенко вышел со своей книгой «Я люблю» на широкую всесоюзную арену. Роман был горячо встречен читателями и критикой. Выдержал десятки изданий, был переведен на многие языки. Не менее порадовала нас и книга стихов Бориса Ручьева «Вторая родина».
Летом 1934 года литбригада готовилась к Первому съезду писателей Урала. Когда встал вопрос о делегатах, первым было названо имя Александра Авдеенко. (Борис Ручьев к тому времени переехал в Свердловск.) Делегатами избрали Михаила Люгарина, Валентина Сержантова, совсем юного Марка Гроссмана, Сергея Каркаса и меня.
16 июня наша делегация во главе с Александром Авдеенко выехала из Магнитки. Разумеется, Авдеенко был душой нашего общества: мы слушали его рассказы о встречах с Алексеем Максимовичем Горьким; толковали о прозе, о поэзии. Люгарин читал свои новые стихи, которые вез для журнала «Штурм».
В Свердловске нас поселили в гостинице, где, по рассказам, останавливался В. В. Маяковский, написавший там свое знаменитое стихотворение об Иване Козыреве. Все это было очень интересно, и волновало нас, молодых авторов, до глубины души.
Съезд открылся 18 июня в клубе имени Профинтерна.
Войдя в зал, я увидел нечто необыкновенное: на сцене — от пола до потолка — стоял макет книги А. Авдеенко «Я люблю». Справа вполовину меньше — макет «Второй родины» Б. Ручьева. Получилось так, что в центре внимания съезда были магнитогорцы. И докладчики, и выступающие в прениях, почти все говорили о книгах Авдеенко и Ручьева, как о выдающейся победе рабочего класса на литературном фронте. Высоко оценил книгу «Я люблю» прибывший на съезд из Москвы известный критик и литературовед Владимир Ермилов. Добрые слова сказал о Борисе Ручьеве поэт Виктор Гусев.
На съезде присутствовали писатели Вера Инбер, Борис Горбатов. Из писателей Урала — наиболее видные — Бондин, Кориванова, Реут. После я узнал, что в зале съезда находился и П. П. Бажов. Но тогда его мало кто знал: талант Бажова развернулся в полную ширь позже.
На съезде я познакомился с Павлом Хорунжим, писавшим много стихов на злобу дня, и Николаем Куштумом, издавшим к тому времени два поэтических сборника. После, поступив на заочное отделение Литературного института, я подружился с Куштумом. Приезжая в Москву на сессию, мы обычно останавливались в Красково. Н. Куштум был добрый, общительный человек. С ним было приятно говорить на любую тему, особенно о поэзии, которую он страстно любил.
После съезда литбригада имени М. Горького еще шире развернула свою деятельность. С хорошими, полнокровными стихами начали выступать Людмила Татьяничева и Марк Гроссман. Появились первые стихи арматурщика Саши Ударова. Во главе оргкомитета магнитогорских литераторов стал один из комсомольских работников Анатолий Панфилов. Принимая живое участие в издании журнала «За Магнитострой литературы», он многое сделал для выявления новых талантов. Молодым авторам помогал определиться на учебу. Постоянно следил за их творческим ростом.