— Не начну. Уже проверено. Выкурю с тобой одну за компанию. Ты станешь излагать?
— Могу и я. Давай посмотрим на дело с точки зрения сегодняшнего убийства. Ставим главный вопрос, который возникает при расследовании любого преступления, когда личность преступника неизвестна? Cui prodest? Кому выгодно? Кому нужна смерть Игоря Киселева? Рассматривать ее, эту смерть, можно с двух позиций. Или она связана с убийством Марины Бойко, или не связана. В первом случае можно допустить, что к устранению режиссера, начавшей, как можно заключить из попыток ее написать нам разоблачающее заявление, колебаться, Киселев имеет прямое отношение. Тем более, что не кто иной, как он, поднял тревогу. Теперь, когда судебно-медицинская экспертиза подтвердила насильственный характер утопления Бойко, версия Киселева о внезапном погружении ее в воду не стоит и выеденного яйца. Киселев лгал. Почему? Допустимо, что именно он и утопил Марину, выполняя чье-то задание? А теперь убрали и его самого… Мавр сделал свое дело.
— И ночной визит в дом Бойко, — напомнил Леденев.
— Конечно, и визит этот связан с развернувшимися событиями. Но как связан? Знали ли «они», что документы находятся в квартире у Бойко, или искали иное, могущее навести нас на след? Ну, скажем, то же самое заявление, о существовании которого «они» могли подозревать.
— Надо было задержать Киселева, — сказал Леденев, — уже тогда, когда стало известно, что Бойко убита.
— А что это могло дать? У нас нет против него никаких улик.
— А ложь на допросе?
— А как доказать, что это ложь? Киселев ведь не утверждал, что скрывшимся под водой пловцом была именно Марина Бойко.
— Верно, не утверждал. Но тогда, в случае задержания, он был бы жив.
— «Был бы…» У нас с тобой сплошные «бы», Юра. Это все по части благих пожеланий. Сам ведь знаешь, что больше семидесяти двух часов мы не могли бы его продержать, а на большее при таких уликах содержание под стражей никакой прокурор не даст санкции. Заключение эксперта мы имели в понедельник, в четверг или пятницу мы выпустили Киселева, а в субботу его успешно бы зарезали, так, как это и произошло в действительности. И этим арестом мы только бы насторожили «их», показали, что не верим в «несчастный случай».
— Сдаюсь, — сказал Леденев, шутливо поднимая вверх руки. — Железная логика у вас, товарищ начальник. С первой позицией ясно. А ежели его смерть не связана с Бойко, тут версий сколько угодно, и самая близкая, лежащая на поверхности — убийство из ревности, кому-нибудь Игорь Киселев перешел дорогу. При его успехе у женщин это немудрено.
— Володе Кирюшину я поручил уже отрабатывать такую возможность. И ребята из уголовного розыска занимаются вовсю. Но поскольку я все же связываю это дело с Бойко, пусть Киселев остается за нами. А у тебя какие планы?
— Займусь изучением личной жизни Марины Бойко и товарищами из той самой лаборатории, — сказал Леденев. — Кого ты мне дашь в помощники?
— Пожалуй, Кирюшин самый подходящий, вы найдете с ним общий язык.
— Так он ведь у тебя уже пристроен к делу Киселева, ищет повод для ревности.
— Ничего, Кирюшина на все хватит. И потом, честно признаться, интуиция подсказывает, что тут не ревностью пахнет, а чем-то более страшным.
— Завтра утром я схожу на станцию, с этим сторожем поговорю, поброжу по пляжу, — сказал Леденев. — Ведь Василий Пименович рекомендовал мне вести расследования в плавках, а я вот по случаю сегодняшнего «ЧП» из чемодана их даже не вынул.
— Давай, давай, — сказал Корда. — Для наших мест небывалая стоит жара. Эдак ты будто на юге загоришь, только гляди кожу не сожги, у нас солнце обманчивое.
— Не сожгу, — пообещал Леденев. — И вот еще что, Николаич. Я подготовлю запрос в Москву о связях Марины Бойко в столице, она ведь там училась. Ты организуй, чтоб завтра моя депеша ушла из Трубежа.
— Будет сделано, — сказал Корда.
Он был прав. Такой жары не припоминали старожилы, а метеорологи прикидывали, что столбики термометров не поднимались на подобную высоту едва ли не полвека.
Гостиничный буфет открывали в семь утра. Леденев с удовольствием выпил два стакана местного чая, именовавшегося в меню почему-то «калмыцким». Чай был с молоком, маслом и с солью. О таком напитке Юрий Алексеевич только слыхал от товарищей, работавших в Средней Азии, и чай ему, такой непривычный, неожиданно сразу пришелся по вкусу.
Хороши были и свежие горячие беляши. Леденев любил завтракать плотно, трубежская кухня подняла ему настроение, на пляж он отправился пешком и без десяти минут восемь уже снимал щеколду калитки спасательной станции.