Давно гремят годов стальные слитки,
И я, признаться, как победе рад,
Что на земле размножились Магнитки,
Что дедом ныне стал Магнитоград.
Нина Кондратковская
БАЛЛАДА О ЕЛКАХ
Стихотворение
Руководитель городского литературного объединения. Ветеран Магнитки. Автор поэтических сборников: «Фестиваль во дворе», «Вертолет», «Листопад», «Минутки», «Теплый ключ», «Синий камень».
Мороз кувалдой бил,
И дым стоял в полнеба,
И елку ты купил
В тот день за пайку хлеба.
Пришел, как Дед-Мороз, —
Хоть голодно, да важно.
Сестренке преподнес
Ботинки-деревяшки.
А братику — коньки,
Что сладил сам из лома,
А матери — чулки
По ордеру цехкома.
Тебя лишь только Дед
Подарком не поздравил:
В свои тринадцать лет
Ты детство сам оставил.
Работал злее всех,
А похвалиться — нечем:
Твой первый в жизни цех
Был строго засекречен.
И ты негодовал,
Зачем родился поздно,
И гильзы шлифовал,
Сдвигая брови грозно.
И все хотел к отцу,
В немыслимое пекло,
Врага лицом к лицу
Увидеть среди пепла.
А твой отец был рад
И все в расчете рады,
Когда его снаряд
Срабатывал как надо.
Над точкой огневой
Кружил стервятник воя,
И ель над головой
Отряхивала хвою.
…Последний огонек
Мерцал в глазах солдата,
А он шептал:
— Сынок!
Ребяткам елку надо…
Вот эту… надо мной,
Со звездочкой на шпиле…
Возьми ее домой —
Под ней меня убили…
Пускай снега горят
И закипают льдины!
Москву прикрыл солдат
Судьбой своей единой.
Той жизнью, что в часы
Прошла через столетья…
От каменной слезы
Склонила елка ветви
И маялась тоской
Родимая сторонка,
Обугленной рукой
Сжимая похоронку…
Ты вырос, возмужал,
Виски заиндевели,
Пока отец лежал
У подмосковной ели.
В легенды шли бои,
В историю — победа,
И мальчики твои
Перерастают деда.
…К могиле у Стены
Несут венки державы.
Ты хочешь, чтоб сыны
Отсюда путь держали.
Чтоб каждый стал крылат
И по-солдатски стоек
И миллионы ватт
Включал в гирлянды строек.
И елки у Кремля
Сверкали, не сгорая,
И пела вся земля
От края и до края.
Марк Гроссман
СТИХИ
Поэт и прозаик. Один из старейших членов литературной группы «Буксир» на Магнитке. Первые его стихи были опубликованы в журнале «За Магнитострой литературы» (1933 г.).
М. Гроссман — член Союза писателей СССР. Участник Великой Отечественной войны. Он автор многих известных в стране книг: «Птица — радость», «Ветер странствий», «Вдали от тебя», «Лирика разных лет», «Строки на марше», «Камень-обманка».
РАБОЧЕМУ КЛАССУ УРАЛА
Мы с детских лет твою носили робу,
Твои заботы чтили и права,
Твои крутые, как металл на пробу,
До капельки весомые слова.
Ты верил нам, как верят людям взрослым,
Работу дав — начало всех начал,
Ты нас, мальчишек, обучал ремеслам
И мудрости житейской обучал.
И мы росли и обретали силу,
Отчизне присягая и труду,
И доменным огнем нас прокалило,
Как прокаляет флюсы и руду.
Возненавидев скуку и безделье,
Мы шли с тобой все тверже и смелей,
И в горький час, и за столом веселья,
Живя по правде,
по одной по ней.
Пусть не металл теперь точу я — слово,
Пускай мартены лица нам не жгут,
Но честный стих бетонщика Ручьева
Есть тот же подвиг и нелегкий труд.
Бывает, право: свой удел поносим
И, зря испортив множество чернил,
Себе твердим, что это дело бросим
И что предел терпенью наступил.
Но слышим голос басовитый, ясный:
— Эге ж, ребята, неважны дела,
Выходит, что учил я вас напрасно
Упорству огневого ремесла…
И больше — ни попрека, ни укора.
И вновь для строчки — страдная пора,
И безразличны вопли щелкоперов,
Шипенье гастролеров от пера.
И в добром слове обретая веру,
Ты снова — сын в кругу своей семьи,
И точишь сталь по вашему примеру,
Уральские товарищи мои.
Я ваш не потому, что я когда-то
У вас учился тайнам ремесла,
И не по праву сына или брата —
По крепости душевного родства.
Нет, не пропиской —
твердостью закала
Гордился по закону на войне,
Когда рвались дивизии Урала
Через огонь
и выжили в огне!
Вот почему мне дороги до гроба,
Вот почему — и долг мой, и права —
Твои крутые, как металл на пробу,
Весомые до капельки слова.
БАЛЛАДА ОБ УРАЛЬСКОМ ТАНКЕ
Михаилу Львову
Снаряды грызли землю Сталинграда.
Вскипала Волга. Мертвый плыл паром.
Горбатый, грязный, как исчадье ада,
Немецкий танк поднялся над бугром.
Он пол-Европы траками пометил,
Броней сметал он все перед собой.
И вот стоит у Волги на рассвете,
От выбоин и вмятин весь рябой.
Еще мгновенье — и на этом танке
Опустят люк. Рванется танк, дрожа.
Начнут полосовать его болванки
Тяжелое железо блиндажа.
Еще мгновенье…
Но в раскатах грома,
Стоявшая в укрытье до сих пор,
Рванулась из-за рухнувшего дома
Уральская машина на бугор.
Провыл снаряд немецкой пушки куцей.
Но шел наш танк по прежнему пути.
И понял враг: ему не увернуться,
От лобовой атаки не уйти.
Они сцепились, будто в рукопашной,
Сшибая бронированные лбы.
И замерли заклиненные башни.
И оба танка встали на дыбы.
…Мы шли вперед знакомыми местами,
Оставив на высоком берегу
Машину с опаленными крестами,
С оборванными траками в снегу.
А рядом с нами
медленно и грозно,
Весь в ранах и рубцах, без тягача,
Шел танк уральский по земле морозной,
Магнитогорской сталью грохоча.
В пути спросил один солдат другого:
— Ты, кажется, с Урала, побратим?
И руку он потряс ему без слова.
И все без слов понятно было им.